Карено (в волнении). Это серьезно, Йервен?
Йервен. О чем же тут думать? Может быть, ты полагаешь, что это нечестные деньги? Что я за них продал себя?
Карено. Что ты говоришь?
Йервен. Я ведь не знаю, что ты там вообразишь!
Карено. Я не совсем понимаю. Но если бы ты мог обойтись без них… Потому что завтра должен явиться судебный пристав. Они придут и опишут все, это так же верно, как то, что я стою здесь. Тогда мы должны выехать.
Йервен (придвигает к нему деньги). Возьми, я те6е говорю.
Карено. Половины этого совершенно достаточно, чтобы заплатить все долги.
Йервен. Ну, это неправда.
Карено. Господь с тобой! Я надеюсь, у меня никогда не будет такого большого долга.
Йервен. Хорошо. Скажем, половину. (Отсчитывает половину и прячет остальное в карман). И больше ни слова об этом.
Карено. Я тебе их верну, когда… Ты знаешь, я написал уже три четверти книги, и ты получишь, как только…
Говинд (входит, ежится). У! Как там холодно! (Оставляет дверь открытой.)
Йервен (тихо). Спрячь деньги.
Карено. Спасибо, спасибо, Йервен. (Стоит с деньгами в руках.)
Э л и н а и Б о н д е с е н входят.
Элина (к Говинд). Вы вдруг исчезли?
Кapeно. Знаешь, Элина, что сделал Йервен?
Йервен. Нет!..
Карена (показывая деньги). Посмотри, как я разбогател! Это мне одолжил Йервен.
Элина. Не может быть.
Кapeнo. Ну да. Но он ничего не хочет слышать. Я знаю, что ему самому нужны деньги.
Йервен. Господи! Скажи ты ему, Натали. (Вырывает у Карено деньги и сует их в eгo боковой карман.) Так.
Элина. Это совершенно неожиданная помощь.
Говинд (быстро подбежав, обнимает Йервена). Прекрасно, прекрасно, Карстен. Так нужно.
Йервен (освобождаясь). Не будем так волноваться. Не понимаю, чего ради мы стоим и смотрим друг на друга. Даже ты, Бондесен, осмелился что-то подумать.
Бондесен. Нет. Что же мне думать?
Йервен. Да, ты меня раздражаешь. Ведь я не украл этих денег. И не продал себя. Я еще свободный человек, смею я думать.
Бондесен. Да, но очень неприятный, надо тебе отдать справедливость. Хе-хе-хе! Это уж верно. Хе-хе! (Берет со стола журналы.) Вы об этих журналах говорили, господин Карено?
Карено. Я охотно могу их вам одолжить, если угодно.
Бондесен. Премного благодарен; вы угадали мое желание. Я хотел бы немного проследить этот вопрос. (Прячет журналы в карман своего пальто; обращается к Элине.) Я завтра верну их.
Элина. Что?
Бондесен. Журналы. Я взял до завтра несколько журналов. Когда ваш супруг бывает дома?
Элина. Это очень, неопределенно.
Бондесен. Хорошо; я их принесу.
Э л и н а и Б о н д е с е н садятся на прежнее место.
Бондесен. Вы не озябли на веранде?
Элина. Озябла? Нет. Я никогда не зябну.
Бондесен. Вам всегда тепло?
Элина. Да. Если только вы этим ни на что не намекаете.
Бондесен. А если намекаю?
Карено (стоявший в раздумье). По крайней мере, позволь тебя поблагодарить, Йервен. (Берет его руку и долго не выпускает).
Говинд. Я никогда не видела, чтобы так искренно благодарили.
Карено (улыбаясь). Действительно не видели?
Говинд. Я бы тоже хотела оказать вам маленькую услугу, если бы могла.
Элина. Господи, какая кокетка! Посмотрите, как она пристает к моему мужу.
Бондесен. Кто? Фрекен Говинд?
Элина. Вы ее знаете?
Бондесен. Очень мало. А что?
Элина. Она вам нравится?
Бондесен. О, да. Конечно. А вам нет?
Элина. Нет. Я вообще не люблю женщин. Я их не вы-ношу, — говорю, что чувствую. (Улыбается и смотрит на нeгo.) Господи, я, кажется, за все время не сказала ей ни одного слова.
Бондесен. Да, но не зовите ее теперь сюда.
Элина. Я это именно и хотела сделать.
Бондесен (умоляюще). Не теперь. Не сейчас. Потому что тогда я не смогу говорить с вами.
Элина. Мы будем говорить глазами. (3овет.) Фрёкен Говинд. Вы ушли от нас.
Говинд (подходит).
Бондесен. Я успел уже надоесть госпоже Карено.
Элина. Я вам отвечаю взглядом.