— Неизвестно мне, — ответил капитан. — Во дворах осталось по несколько слуг для охраны, а дома все заперты.
Батиште застыл. Мелькнувшая мысль приковала его к месту.
— Это он, пес, меня продал! Он, иуда! — потерянно забормотал советник.
Господарь сделал капитану знак выйти.
— Зачем ты, государь, послал того змееныша? Это он, он, проклятый, оповестил бояр. О, господи! — Советник обхватил руками свою лысую голову. — Предчувствовал я!.. Вах, вах!
— Успокойся, кир Батиште! — проговорил воевода. Возложим надежды на всевышнего. Может, это и есть его воля! Не желал я кровопролития...
— Государь! — бросился на колени советник. — Не мешкай, поднимай войско! Пошли по вотчинам схватить их и доставить сюда в цепях, а по дороге хлестать кнутами! Иначе быть беде великой, свалятся наши головы. Теперь бояре знают, что было им минувшей ночью уготовано. Они возьмутся за сабли. Будет великое бедствие, государь!
— Не дойдет до этого. Приручим мы жупынов. Скажу им, что был тот слуга лазутчиком врагов наших, которые рассорить нас желают.
— Зря надеешься добрыми словами утишить злобу этих зверей. Послушайся моего совета!
— Одного совета уже послушался и, видишь, что получилось! С меня хватит! Устал я, кир Батиште, хочу побыть один.
Советнику ничего не оставалось больше сказать, и он вышел из покоев господаря, как побитый пес. Бессмысленно бродил он по двору. В конюшне наткнулся на палача. Тот стоял, опершись на секиру, и щелкал семечки.
— Ты что-то сказал? — спросил его совсем ошалелый Батиште.
— Говорю: приказания жду, — многозначительно постучал тот по топору.
— Иди, иди! — махнул рукой советник — Нет больше теперь в тебе надобности.
Палач перекрестился.
— Слава богу, что не согрешил в святой день! — растянул он в улыбке синие, похожие на пиявки, губы.
Батиште блуждал, как потерянный, по тропинкам залитого весенним цветением сада. Что ему теперь делать? Как уговорить господаря послать войско против бояр? Как вбить ему в голову мысль о подстерегающей их смертельной опасности? Теперь топор палача мечом одолен будет. И если хорошо разобраться, все на его голову обрушится. Почуяв опасность, воевода поспешит умыть руки, а вся вина на него, на Батиште, падет.
Уехать, пока не поздно! На свою беду связался с этим трусливым и нерешительным господарем, который из воли бояр не выходит.
Оказавшись под окнами покоев госпожи Елены, он вдруг решил поговорить с ней. Быть может, господарыне удастся заставить воеводу послать войско против бунтовщиков.
Елена только-только поднялась с постели. Увидев его бледным и растерянным, она озабоченно спросила:
— Не захворал ли ты, кир Батиште?
— Вах, Елена, болезнь моя смерти подобна.
— Уж не Александр сотворил чего тебе во вред?
— Сотворил, но во вред всем нам. Ежели он тотчас не пошлет войско против бояр, ему неверных, полетят наши головы.
Елена вскочила с кресла. Глаза ее сверкнули, шея покрылась красными пятнами. Гнев носил ее по комнате.
— Наконец-то, настигло его и мое проклятие! И пальцем не шевельну, чтобы отвести меч или петлю от шеи этого развратника! Пусть получает, что заслужил!
Елена в злости кусала пальцы.
— Слишком долго терпела... Слишком тяжкой была моя жизнь с этим распутником! Выставил меня на потеху слугам и корчмаркам!..
— Подумай, госпожа, о вашем сыне...
— О сыне подумала. Позаботилась не оставить обездоленным, пока его папаша с шлюхами путался. Сразу после праздника мы уедем в Стамбул.
Сбитый с толку Батиште безмолвно глядел на нее. И она не понимает, какая над ними собирается гроза. Жажда бабьей мести затемнила ее расчетливый ум стамбульской торговки.
Он ушел еще более подавленным. Усевшись на скамеечке под мягкими лучами весеннего солнца, советник снова погрузился в свои тревожные мысли.
— Что же делать? — в который раз задавал себе этот мучительный вопрос Батиште. — Может, запрячь лошадей в рыдван и одному уехать? Но сомнения каждый раз заставляли его менять собственные замыслы. Страх, что непокорные бояре могли выставить на дороге заслоны, удерживал его от бегства. И все-таки нужно было что-то предпринять.
— Отдыхаешь, жупын советник? — услышал он голос, в котором признал Василе-астролога, человека ученого и искусного звездочета.
На Василе были домотканые портки, заправленные в толстые шерстяные носки, легкие лапти, льняная рубашка и овечья безрукавка, какую носят крестьяне в горах.
Батиште не ответил.
Василе посмотрел в бескрайность неба.