― Я полагала, что эти твари смертоносны.
― Так и есть, ― отвечает Аэро, стоя у меня за спиной.
Я оборачиваюсь, все еще одержимая мыслью, что он коснется меня и будет копаться в моих мыслях без разрешения. Но он вскидывает руки, показывая, что обезоружен.
― Даже не буду больше пытаться, пока ты не позволишь, ― говорит он полушепотом, словно боится своим голосом распугать всех членоподобных змей, которые попрыгают с уступов в океан и больше никогда не вернутся из своего царства, кишащего змеями-пенисами.
Я осматриваюсь по сторонам, пытаясь отыскать альтернативный выход из подземелья. Аэро весть в крови, она даже у него на лице, и он полностью пропах ею. Ни за что на свете я не позволю ему взять меня в охапку, пока он выглядит как гребаный серийный маньяк…
― На тебе не меньше крови, Делл…
Не пытайся списать все это на меня, ублюдок! Тем не менее, я бросаю взгляд на себя… и он прав. Но это моя кровь, а не их.
Он стягивает с себя тунику, и я отвожу глаза, так как моя вагина не должна видеть этого сейчас. Рассвет бросает одежду на землю, а затем ныряет в воду, прежде чем я успеваю прокричать ему свое проклятое эгоистичное предупреждение. Его сожрут членоподобные змеи, и я застряну здесь навсегда, у этого чертового подземелья. Превосходно! Просто ох*енно прекрасно.
Но вскоре он вновь появляется на балконе, мокрый и чистый.
― И это все, что тебя тревожило? Остаться в подземелье? Я не услышал ни капли переживаний по поводу моей жизни.
Потому что ты гребаный псих.
― Я все слышу.
Он выпрямляется и неспешно следует ко мне. Я изо всех сил стараюсь не смотреть на то, что находится ниже подбородка, пока он вытирается своей туникой, прежде чем расставить руки в сторону.
― Смотри, я чист. Больше нет поводов сопротивляться, чтобы я нес тебя.
― Меня пугает кровь, которую уже ничем не смыть.
Я убираю с лица сбившуюся прядь волос.
― Ты не можешь ждать от меня непорочности. Я никогда не был таким и не стану. Но я такой, как есть, честный и… не причиню тебе вреда.
Я отступаю на шаг назад, сложив руки на груди.
― Делл… прошу тебя, ты же замерзла.
Он прав, я чертовски задубела. Откровенно говоря, мои зубы стучат, и я не сомневаюсь, что промерзла до костей. И… не хочу здесь умирать…
Меня одолевают сомнения, но я беру себя в руки и уступаю. Ощущаю запах смерти и крови и хочу быстрее выбраться отсюда. И мне чертовски холодно.
Он преодолевает оставшееся расстояние между нами, обнимает меня, подводит к краю балкона и расправляет крылья. Они блестят в лунном свете и кажутся практически черными, у меня перехватывает дыхание, когда после двух мощных взмахов мы оказываемся в воздухе, стремительно приближаясь к башне.
Моей башни. Наполненной роскошью, к которой я не в состоянии привыкнуть.
Неистовый холод пронзает мое тело, заставляя его дрожать, пока мои зубы с трудом попадают друг на друга.
― Черт, ― произносит Аэро, прижимая меня крепче, ― держись, Делл…
Глава 8
Мы почти бесшумно приземляемся на балконе моей спальни, и Аэро быстро несет меня к камину. Он находится в глубине комнаты, обрамленный полукругом ступенек, которые ведут к небольшой гостевой зоне перед ним. Рассвет усаживает меня на одну из массивных подушек, разбросанных вокруг, сжимает свой кулак, который озаряется светом, когда вспыхивает огненно-красное пламя, поглощающее дрова, что лежат в центре камина, мгновенно создавая волны тепла. И это ох*нно, так как я продрогла до костей.
И как меня угораздило так задубеть?
― Адреналин слишком бушевал в твоем теле, поэтому ты не сразу это почувствовала. Черт…
Аэро подбрасывает больше дров в огонь, прежде чем вскочить и пронестись по пространству комнаты, закрывая все окна и двери. Затем он снова сосредотачивается на мне и моем окровавленном одеянии.
― Б-б-бл*ть, д-д-даже н-н-не дум-м-май.
Слишком поздно, он приближается ко мне и начинает освобождать меня от одежды. Я неловко пытаюсь сопротивляться, но даже те части тела, которые не онемели, так сильно ноют, что я едва могу ими пошевелить.
Он довольно ловко снимает с меня тунику, проявляя похвальную аккуратность и оставляя нетронутым мое нижнее белье, за что я благодарна ему. Следом идут мои рваные штаны, которые он попросту срывает с меня, словно ненасытный в сексе зверь.
― А кто тебе сказал, что я не такой, ― заявляет он.
Но я понимаю, что сейчас это лишь фарс, так как его интонации слишком требовательны, а движения поспешны, что не особо сексуально. Это, вероятно, значит только одно, что мое состояние довольно плачевно. Честно говоря, все могло быть куда плачевнее, чем замерзнуть до смерти. Ведь это практически то же самое, что заснуть? Все лучше, чем задохнуться от члена во рту.