Он выглядит предельно зловеще, подобно повелителю боли, которого эти женщины, вероятно, видят в нем. Но именно он обнимал меня, когда я умирала от холода, и даже ни разу не пытался присунуть мне свой огромный член против моей воли.
Его рычание переход в рев, и некоторые в толпе начинают обращать на него внимание, бормоча что-то о Боге Рассвета, снизошедшем на наши жестокие земли. Что наш город благословен или что-то в этом роде. Наивные идиоты. Ни один Бог в здравом уме не дарует свое благословение этой утопающей в моче дыре.
Некоторые девушки пялятся на меня, безусловно, отмечая внимание Аэро к моей персоне и, вероятно, сочувствуя меня. В этом нет необходимости. По крайней мере, не сейчас. Хотя, уже скоро все изменится.
Я тереблю свою шкатулку. Конечно, ту, что у меня в кармане, извращенцы, а не вагину. Но и этой тоже не помешает конкретное прощупывание, которого ей придется подождать, пока я не придушу в себе безумную импульсивную суку.
Один из ублюдков на помосте оглашает, в чем провинилась девушка. Предсказуемо, она действительно плакала во время обслуживания клиента, и теперь моя ярость выходит за края.
Но сначала я должна спрятать шкатулку от посторонних глаз.
Я достаю ее из кармана, наклоняюсь и кладу на землю под подол юбки, а затем неспешно выпрямляюсь. Я не могу быть уверенной, что Аэро сейчас слушает меня, он же гребаный бог, и его внимание сейчас рассеяно между мной, помостом и толпой возле него. Но я, сигналю ему изо всех сил.
― Я хочу, чтобы ты спрятал мою шкатулку, не показывая ее ни Кэлу, ни Солу, ни Дрейку, и сам не заглядывал в нее. Ты слышишь меня?
Проговариваю это мысленно, так как Бог Рассвета не должен быть замечен за милой беседой с ничтожеством, коим я являюсь.
Его глаза расширяются, и теперь он полностью сосредоточен на мне. Кулака сжались, ноздри раздулись, а плечи чрезмерно напряглись.
Мое тело обдает жаром, хотя Аэро не отвечает мне, а просто прожигает меня взглядом. Я делаю три шага в его сторону, прячась за его огромной спиной.
― Какого хрена ты задумала? ― шепотом требует он объяснений, когда я отхожу от него.
Что я задумала? Хороший вопрос.
― Вспоминаю, кто я на самом деле, ― бормочу я.
Устремляюсь к помосту, как отчаянная сука с каким-то там планом. Я не могу просто стоять и смотреть на все это дерьмо. Особенно, когда это дерьмо происходит по моей еб*нной вине.
К моему удивлению, толпа расступается передо мной, перешептываясь за моей спиной. Многие из них, наверняка, узнали меня, помнят эпизоды с моим участием, которые были в прошлом и, по всей видимости, жаждут вновь увидеть меня голой и подверженной истязаниям, чтобы потом надрачивать свой мелкие писюны, вспоминая об этом. Извращенцы. Я появляюсь на ступеньках как раз в тот момент, когда ублюдок замахивается, чтобы обрушить плеть на грудь девушки.
― Стой! Я приму наказание за нее! ― кричу я.
Это заставляет толпу ахнуть, так как женщинам запрещено открывать рот без разрешения. Хотя я очень сомневаюсь, что эта толпа станет моими ликующими поклонниками. Мне хотелось бы, чтобы мужчины сосредоточились на оттачивании своего сексуального мастерства, а не боевых приемов на женщинах, тогда мир был бы куда счастливее.
Тот, что с плетью, окидывает меня взглядом с головы до ног, прежде чем дернуть подбородком в сторону второго мужчины на помосте, который делает три предельно развязных шага в мою сторону. Он хватает меня за шею и толкает к ногам юной девушки.
Охренеть, мать вашу. И чья это была гениальная идея?
Отдышавшись, я поднимаю глаза, как раз вовремя, чтобы рассмотреть Кроу во всем его темноволосом великолепии, неспешно поднимающегося по ступенькам с противоположной стороны помоста, с кроваво-красным поясом, туго обернутым вокруг его талии.
Еб*ть. Сегодня и правда не мой день.
Вы, вероятно, думаете, что передо мной какой-то немолодой, мерзкий мужик средних лет. Но, откровенно говоря, все вовсе не так. Хоть Кроу и средних лет, но он чертовски хорошо сохранился и выглядит огурцом. Передо мной мужчина с точеным подбородком, вьющимися черными локонами, блестящими и аккуратно уложенными, и широкими крепкими плечами. Я даже осмеливаюсь взглянуть в его глубокие карие глаза. Высокомерный мерзавец.
Он скользит языком по своим зубам, затем шепчет что-то на ухо мужчине с плетью, и тот кивает. Кроу приближается ко мне еще на пару шагов, наклоняется и поднимает меня за ворот моей блузы. Я обмякла в его хватке, свесив руки и опустив голову.
Еще не забыла этих ощущений.
Запах сигар и бренди окутывает меня, пробуждая мои воспоминания. У меня снова чешется нос. Этот засранец все еще пыльный. И через мгновение я чихаю прямо ему в лицо.