Я закрыла глаза. И картинки замелькали передо мной, наполняя душу невыносимым чувством стыда и отчаянием.
Глава 17.
Я бесцельно бродила по городу. Ничего не видя перед собой. Растоптанная и сломленная. Обида теснила грудь, не давая дышать. Больше не было иллюзий. Не было бессмысленного, глупого счастья, за которое я так отчаянно цеплялась. Осталась лишь боль, в которой я захлебывалась, лицом к лицу столкнувшись с предательством. Проклятые фотографии стояли перед глазами. Как я ни силилась забыть, как ни пыталась думать о другом.
Я шла по набережной. Фонари ярко освещали выложенную плиткой дорогу. То и дело встречались парочки, прячущиеся под зонтом. Дождь моросил не переставая. Капли стекали за воротник, заставляя ежиться. Я подошла к парапету и склонилась к воде. Черная бездонная глубина, казалось, манила. Успокаивающе шептали волны, разбиваясь о каменные плиты. Я достала фотографии. С минуту вглядывалась в расплывающиеся перед глазами снимки. Глаза кололо, словно в них был насыпан песок. Два силуэта. Мужской и женский. Склоненные друг к другу. В груди полыхнула ненависть. Я смяла бумагу так сильно, что заболели пальцы. Острые уголки впились в ладонь. Как бы я хотела не знать. Уйти из дома чуть раньше и разминуться с мальчишкой-курьером. Или потерять этот чертов конверт по дороге на презентацию. Что угодно, лишь бы не умирать сейчас от своего знания, понимая, что я ничего не могу изменить. Где-то рядом засмеялась девушка. Ей вторил мужской голос, чуть хрипловатый и сильный.
- Гулять всю ночь, да ты с ума сошел!
- Наверное… рядом с тобой мне хочется быть сумасшедшим…
Одним движением я разорвала фотографии и разжала пальцы, позволив обрывкам упасть под ноги. Захотелось наступить, вдавить их в плитку, чтобы от них не осталось и следа. Но вместо этого я развернулась и устремилась прочь. В бессмысленной попытке убежать от правды, сломавшей мою жизнь.
Фонари попадались все реже. Обступившая меня темнота казалась спасением. Я прижала ладони к горевшим щекам, ощущая под пальцами влагу. Слезы смешивались с дождем, оставляя на губах солоноватый привкус. Безмолвное свидетельство моей боли. Я огляделась. Справа тянулся ряд лавочек, большинство из которых были едва различимы в темноте. Слева плескалась вода. Каменный парапет уступил место железному ограждению почти в человеческий рост, за которым раскинулась небольшая полоска песчаного берега. Пройдя несколько шагов, я остановилась, прислушиваясь к звучавшей вдалеке музыке. Нежная мелодия едва достигала слуха, но влекла подобно пению сирен. Она рождала смутные воспоминания, заставляя сердце биться чаще. Помедлив с минуту, я пошла вперед. Не задумываясь, куда приведет меня дорога.
Кафе «Виолетт» находилось в самом конце набережной. Небольшое кирпичное здание по форме напоминало подкову. Ко входу вела полукруглая лестница с коваными перилами. Большие окна были занавешены темными шторами с золотистым тиснением. Вдоль боковой стены - крытый деревянный настил, призванный служить летним вариантом кафе. Именно оттуда доносилась музыка, которая привлекла меня. Нежные переливы гитары сменились тревожной мелодией, заставившей сердце сжаться. Я узнала это место. И стремительно отступила назад. Лешка в шутку называл это кафе прибежищем романтиков. Да, по сути, оно им и было. Уютный зал, рассчитанный на десять-двенадцать столиков, выдержанный в пастельных тонах. Стилизованные под старину светильники и неизменный рояль на сцене, укрытой в глубине зала. Лешка часто ворчал, что интерьер ни к черту, но готовили в «Виолетт», по его словам, отменно. И именно поэтому мы нередко ужинали здесь. А иногда и обедали, если выдавалось время.
-Женя? – голос звучал удивленно.
Я обернулась и едва ли не нос к носу столкнулась с Пашкой. Он держал в руке открытую бутылку шампанского и улыбался. Кожаная куртка была расстегнута наполовину. На шее болтался нелепо повязанный шарф.
- Какими судьбами? Без Лешки?
Он огляделся по сторонам, словно выискивая в темноте Алексея.
- Гуляла и… собственно мне пора.
Я развернулась, чтобы уйти, но Пашка цепко ухватил меня за руку и притянул к себе. Легкий запах алкоголя смешивался с терпким ароматом одеколона, которым он всегда пользовался.
- Может, составишь компанию? – он поднял бутылку шампанского. – Пить в одиночестве, знаешь ли…
- Не сегодня, - я попыталась выдернуть руку, но безуспешно.
-Ну, Жень, почему ты всегда такая строгая… Прям как…, - он выдержал паузу, - твой ненаглядный Леша.
Пашка ухмыльнулся. А притихшая ненадолго боль снова дала о себе знать.
- Он не мой…
- Ну, надо же! Это надо отметить!
Павел потянул меня за собой.
- Женька, да не упирайся ты. Я ведь всего лишь по дружбе хочу с тобой…, - он запнулся на первой же ступеньке, но руку мою не выпустил.
- Пусти, Паш…
- Дура ты! – выругался он. – Нужна ты своему драгоценному мужу, как…, - он обдумывал сравнение, продолжая тащить меня по лестнице. Остановился у входа и, развернувшись ко мне, продолжил, - собаке пятая нога.
Я дернулась, как от удара.
- А тебе?
- А мне, - он открыл дверь, - очень…
На негнущихся ногах я прошла за ним в кафе. Меня раздирали противоречивые желания. Послать к чертовой матери Пашку и… одновременно с этим я хотела остаться. Смутное предчувствие теснилось в груди. Словно сегодня что-то должно разрешиться. Стать на свои места. Словно до этого все было неправильно, а сейчас пазл должен сложиться верно. Осталось лишь подождать.
Я тряхнула головой. Бред. Я схожу с ума. Но что-то не давало мне оттолкнуть Пашку, который вел меня к одному из столиков. Он отодвинул стул и махнул на стоявшую рядом вешалку.
-Раздевайся…
Прозвучало двусмысленно. Но я словно завороженная стала расстегивать пуговицы. Пашка поставил шампанское на столик, забрал пальто и повесил его на крючок.
- А ты?
- Сейчас…
Павел дернул замок и, стянув куртку, бросил ее на спинку стула. Закатал рукава бежевого свитера и искоса посмотрел на меня.
- Женька… Маленькая ты моя девочка… Сколько же я этого ждал…
Он развязал шарф и аккуратно положил его на стол.
- Ну, рассказывай, за что будем пить? – Пашка подозвал официанта и заказал виски. – Надеюсь, леди не опасается пить крепкие напитки?
Я отрицательно помотала головой. Происходящее все больше напоминало театр абсурда. Хотя какая теперь разница. Моя жизнь вообще сплошной абсурд. Перевернутая с ног на голову нелепая постановка, в которой счастливый финал был спешно заменен на трагедию.
Через минуту на столике стояла бутылка дорогого виски и два пузатых бокала, похожих на бочонки.