- Вы ей кто? – Екатерина Алексеевна повернулась к Дмитрию.
-Имеет значение?
-Имеет, - она помедлила, - вы понимаете, что Женю изнасиловали?
Дима едва нашел в себе силы кивнуть.
- Я так поняла, вы ее… друг. Ну что ж… Значит вы должны знать, что она беременна.
Дима качнулся, чувствуя, как почва уходит из-под ног. Беременна?.. Но… Как тогда?..
- Я настаиваю на операции. Необходимо остановить кровотечение. Может быть, вы сможете ее убедить, – сталь в голосе, безапелляционная уверенность в своей правоте.
И вспышками всплыли почти те же слова «операция», «мы сделали все, что могли, но воспалительный процесс невозможно остановить, нам пришлось…» .
- Нет!
- Что? – Дима видел, как поднялись подведенные брови.
- Я помогу вам вспомнить, кто я, Екатерина Алексеевна. Фамилия Марков вам о чем-то говорит?
Женщина нахмурила лоб, словно припоминая что-то. С глухим стуком упал на пол карандаш, что она держала в руках. Лицо приобрело затравленное выражение, глаза забегали.
-Я вижу, что вы вспомнили. Не знаю, кто и что вам помог остаться здесь работать. Но я могу исправить положение.
После смерти Ксаны, Дима прекратил разбирательства с больницей, оставив на руках у главного врача результаты экспертизы, которые указывали на вину врача, проводившего его сестре операцию. Ушел, чтобы больше не возвращаться. И сейчас понимал, что пришло время закончить начатое. Он не мог допустить, чтобы Женя попала на стол к Кислициной.
- Мы сейчас находим другого врача, который проведет диагностику еще раз.
-Вы сомневаетесь в моем профессионализме?
- А как вы думаете?
Кислицина хмыкнула.
- Как хотите, но вам скажут то же самое.
-Посмотрим. Я хочу поговорить с заведующей отделения.
-Да, пожалуйста, - Кислицина дернулась. – Второй этаж, кабинет двести пятнадцать.
Дима развернулся и направился к лестнице.
Глава 23.
Утро началось с головной боли. Она стучала в висках, подобно сотням молоточков. Алексей с трудом открыл глаза и, едва приподняв голову, уронил ее на подушку. Тело ломило, во рту отвратительный привкус. Какого лешего, он опять напился? На прикроватном столике полупустая бутылка водки и рюмка. Не хватало только соленых огурцов и нарезки. Окинул взглядом комнату. Золотистые тисненые обои, на окне тяжелые портьеры лимонного цвета. Слева шкаф до потолка с зеркальными дверцами и комод, уставленный фарфоровыми фигурками - балерина в розовых пуантах, несколько собачек, мишка и слоники. Справа письменный стол с открытым ноутбуком. На заставке пара собачек с бантами. Откинул одеяло. К удивлению Алексея, спал он полностью одетым, только рубашка расстегнута на несколько пуговиц. С трудом заставил себя принять вертикальное положение. Голова закружилась и загудела, как потревоженный улей. Оперся рукой о спинку кровати, чтобы не упасть. На пол соскользнул кружевной пеньюар. Становилось все интересней. Память выдавала короткими вспышками несвязные картинки. Танцовщицы в клетках, подвешенных под потолком, сладковатый аромат травки, разлитый в воздухе, бокал с коньяком и терпкий вкус «Мартеля». Дальше провал. Кажется, он кому-то звонил, просил приехать. Вот только кому и зачем?.. Желая получить ответы, Алексей, пошатываясь, направился к двери, которая неожиданно распахнулась и на пороге возникла миловидная брюнетка с точеной, как у статуэтки, фигурой. Чуть раскосые зеленоватые глаза, пухлые губки, аккуратный носик, который она брезгливо сморщила, войдя в комнату.
-Проспался?
-Вроде да, - Алексей пожал плечами, силясь вспомнить, кто перед ним стоит. А стояли длинные стройные ножки в коротеньких джинсовых шортиках, едва прикрывавших ягодицы. Светло-голубая футболка с v-образным вырезом подчеркивала небольшую упругую грудь. Кровь прилила к паху почти мгновенно. Тело среагировало быстрее, чем разум, что девушка не преминула отметить. Изящно приподняв бровь, она выразительно посмотрела на Алексея и рассмеялась.
- Поражаюсь я вам, мужики. Когда вечером на все согласная девушка готова согреть постель, вы пускаетесь в пространные размышления о тяготах семейной жизни, а утром вспоминаете, что вам нужно от нее что-то еще, кроме разговоров.
Бекетов хмыкнул. Желание сменилось ощущением неловкости. Посвящать кого-то в подробности своей жизни Алексей не считал нужным. Даже Молчанов знал, что существует четкая граница, за которую друг никого не пускал. А тут… Алкоголь развязал язык. Вопрос в том, насколько?
Бекетов исподлобья посмотрел на девушку.
- Ладно, разговоры разговорами, Леш. Но иди-ка ты в душ. Я кофе сварила и заказала пиццу. С нашей последней встречи готовить так и не научилась.
Она его знает, а он ее… не помнит. Чудесно просто.
-Эм-м-м…
- Я – Катя. Если вдруг забыл, - она притворно вздохнула и продолжила, - три года назад твоя фирма оплачивала гранд победительнице конкурса «Созвездие талантов». А на званом вечере после официальной части ты меня танцевать пригласил. Мы только телефонами обменялись, вот и все знакомство. Неудивительно, что не вспомнил. А вчера ты позвонил и попросил приехать в «Парис». Неожиданно, правда, - девушка пожала плечами, - но риск дело благородное.
- М-да…
- В душ иди. Я на кухне буду.
Упорхнула, оставив после себя легкий аромат ванили. Алексей голову руками сжал, словно помочь чем-то могло. Ни одного воспоминания о вчерашней ночи. Кроме… перекошенного от злости лица Круглова и отравлявших душу словах о Женьке. Интересно, а он и, правда, к ней поедет? Или она к нему?.. Б**, какая разница уже. Он поставил на всем точку. Избавился от участия Круглова в делах фирмы, подал на развод, а дальше… А вот что дальше, Бекетов не знал. Работа, командировки, контракты, редкие встречи с Молчановым. И все – пустота. Никаких мыслей. Тряхнул головой, отчего боль пульсирующими волнами прошлась по телу. Ему нужен душ. Причем срочно.
Холодные тугие струи, стекая по телу, бодрили. Голова прояснилась, насколько это было возможно. Алексей насухо вытерся полотенцем и протянул руку за вещами. Но вместо оставленных рубашки и брюк наткнулся на мягкую махровую ткань. Повернул голову – на крючке висит темно-синий халат. Рубашка и брюки исчезли. Алексей усмехнулся, хорошо, хоть белье оставила. Вопрос, когда успела?
На кухне свистел закипевший чайник. Алексей снял его с плиты и огляделся. Просторная комната в светло-бежевых тонах. Тюлевые занавески, перевязанные тесьмой, стеклянный стол у стены, дорогой гарнитур. На холодильнике две фотографии под общим магнитом. Катя и… молодой человек, с такими же зелеными, чуть раскосыми глазами, как у нее. Видимо, брат. Девушка зашла на кухню неслышно. Алексей повернул голову, а она уже хлопочет у плиты. Запищала микроволновка.
-Пицца готова. Сейчас кофе разолью, – потянулась к турке, стоявшей на столе. – Тебе с сахаром?
Бекетов пожал плечами. Неуютно он себя чувствовал под пытливым, изучающим взглядом. И уйти не мог, и остаться уже не хотелось.
- Я без сахара, поэтому делаю, как себе.
Протянула Алексею чашку.
- Не бойся, не отравлю, - она улыбнулась.
Бекетов чашку взял и пригубил. С корицей. Чуть более терпкий, чем он привык.
- Одежда?
- Закинула в машинку.
У Бекетова лицо вытянулось.
-Я тебе Пашино подберу. У вас один размер. Паша – брат, так что не волнуйся, разборок устраивать он не будет. Да и с работы вернется не раньше шести.
-Да я и не волнуюсь, - хмыкнул Алексей.
Какого черта он вчера позвонил этой… Кате? Какого черта вообще в «Парисе» остался? На часы взгляд бросил. Половина одиннадцатого. Хорошо, что на работу сегодня не надо. А куда ему надо? Зачем и что? Он покрутил в руках чашку и поставил на стол.
- Где мой телефон?
- В коридоре, на полке. Где вчера оставил.
Алексей вышел в коридор. Включил свет. Чужой дом, чужие стены, даже запах чужой. Захотелось домой. Вот только где теперь дом? Холостяцкая квартира Молчанова, где он провел последний месяц, или родительская квартира, где жила Наталья? Мысли о Женьке гнал прочь, боясь увязнуть в воспоминаниях. Маленькая моя… Да твою ж ты… Схватил с полочки телефон. Два пропущенных. Наталья и Леонов. Он же встречу на два назначал. Метнулся на кухню. Не успеет все равно, даже если соберется быстро. Надо в «Алмир» за документами заехать.