Осталось не очень приятное. Мигель щёлкнул рычажком и вызвал базу.
– Докладывайте, доктор, – Фа ответила сама: то ли было её дежурство, то ли перевела вызовы на себя, чтобы не распускать потенциально паникогенную информацию в свободный полёт.
– У всех четверых пациентов пищевое отравление средней тяжести, в настоящее время состояние удовлетворительное, сегодня ещё отдохнут, завтра смогут приступить к работе. Моё присутствие здесь больше не требуется, вылетаю на базу.
– Причина отравления?
– Точно скажу после анализов, на первый взгляд наиболее вероятная причина – остатки зеванов, которые они взяли с собой.
– Вы же говорили, что эти фрукты не портятся?
– Видимо, в определённых условиях какие-то неблагоприятные процессы в них всё же протекают.
– Знаете, доктор... Я рассчитывала с вашей стороны на менее легкомысленное отношение к своим обязанностям, – резко сказала Фа и отключилась.
Мигель с минуту смотрел невидящим взглядом на штурвал, потом сморгнул и засмеялся: он уже и забыл, каково это – получить выволочку. Лет десять с ним такого не было. Или пятнадцать?
Сегодня Мигель снова бы променял карьеру на десять часов сна. Но то ли он переборщил со стимуляторами, то ли просто слишком устал, но сон выдался беспокойным и поверхностным. Он всё пытался и не мог поймать какую-то мысль, мелькавшую на границе сна и яви. Он то убегал от полчищ зеленоватых зомби (один-в-один, Шафран), то пытался убедить Фа не выгонять его с базы в ночную тьму за угнанный самолёт, то вкапывал в песок Оранжевой саженцы яблонь. Потом в его сне появилась Глория. Ласково улыбаясь, она поливала саженцы из крошечной, но бездонной лейки, от чего те на глазах начинали расти, покрывались листьями и цветами, тут же превращающимися в плоды, только почему-то не в яблоки, а в фиолетовые зеваны.
Мигель резко сел на кровати, потом быстро оделся и почти побежал в столовую. Ночь едва перевалила за половину, так что там было пусто и темно. Отцепив от кармана тонкий фонарик – ещё один двусмысленный подарок отца (он хорошо подходил, чтобы по старинке проверить пациенту горло или зрачки, а можно было сдвинуть переключатель и превратить его в сверхяркий фонарь, ослепив противника неожиданной вспышкой), Мигель присел перед рукомойником. Ему повезло: пространство под баком для сбора воды, куда две недели назад на глазах врача закатился фиолетовый фрукт, было слишком узким для робота-уборщика, так что спустя минуту Мигель уже оттряхивал свой трофей. Под тонким слоем пыли никаких повреждений на гладких фиолетовых боках не было, зеван выглядел всё так же аппетитно (если вы любители зеванов, конечно). Чего совершенно нельзя было сказать о зеване, привезённом Мигелем в контейнере для образцов с полевой базы. Тот больше походил на подсохший фиолетовый огурец, сморщенный и в пупырышках, чем на своего собрата. Убирая находку и подписывая контейнер, Мигель вздохнул: быстро закончить с анализами не получится.
Глава 4
Очередное утро на базе началось для Хидео не в самой приятной компании: в комнату, которую после отъезда Ника мельхиорец ни с кем не делил, постучавшись, вошёл Мигель Мозели.
– Так, боец. На больничный хочешь? – спросил врач, не утруждая себя банальными пожеланиями доброго утра.
– Нет, – осторожно ответил надевавший ботинки Хидео.
– Зря. Арина обещает сегодня сильную магнитную бурю, но раз не хочешь, берёшь и носишь с собой, – врач положил на кровать синий цилиндр чуть короче ручки – автоматический шприц. – Если, а точнее, когда поплохеет, вот так его открываешь, прикладываешь вот к этой метке на комбинезоне, а если будешь в скафандре, находишь красную точку под локтем – это клапан, и на пять секунд плотно к ней прижимаешь. Всё. Вечером принесёшь шприц мне на перезарядку.
Когда за врачом закрылась дверь, Хидео осторожно взял шприц в руки. Вещичка не производила впечатление хрупкой, впрочем, если она предназначалась для использования в полевых условиях, такой она быть и не могла. Внутри, переливаясь перламутром, катался пузырёк жидкости.
«Тоже мне, нашёлся командир», – подумал Хидео, повертел в руках шприц, бросил его на кровать и вышел.
– Доброе утро! Кристина уже позавтракала? – удивился Хидео, подходя к столу, где в одиночестве сидела с задумчивым видом Арина: обычно девушки появлялись в столовой вместе.
– Нет, она пытается решить, что ей надеть, – безучастно ответила девушка.