– Без вас знаю, – огрызнулась Глория, резко развернулась и вышла.
– Что теперь делать... – протянул Мишка.
Хидео пожал плечами.
– Доложить на базу, дождаться окончания бури и, возможно, рассвета, оценить повреждения и возможность их устранения своими силами, доложить на базу, действовать по полученным указаниям, – сказал он.
– Это-то понятно, но...
Он не закончил, но и так было ясно – работа партии приостанавливается на неизвестное время.
Вернулась Глория.
– Ждём конца бури и рассвета, – велела она. – По базе без необходимости не ходим, энергию экономим. Ночью будем дежурить по очереди по два часа, первая смена у Альфредо, вторая у Михаила, третья у вас, – она кивнула Хидео, – четвёртая у меня.
Мельхиорцу отвели откидывающуюся «гостевую» койку в комнате, где жили Лиамм и Мишка. Он думал, что из-за волнений прошедшего дня уснуть не сможет, но усталость взяла своё, и он провалился в сон, едва успев коснуться головой подушки. Пару раз сквозь сон ему казалось, что мимо кто-то ходит, но, наверное, это были сменяющиеся Лиамм и Мишка.
Когда Мишка разбудил его, мельхиорец не сразу вспомнил, где и почему оказался. В комнате было темно, только слабо подсвечивались контуры двери. Хидео встал с койки и тут же замер, пытаясь понять, что не так. Мишка уже лёг и, судя по ровному дыханию, успел заснуть, но если бы за его дежурство что-то произошло, он бы непременно сообщил.
У дальней стены комнаты всхрапнул Лиамм, и тут Хидео понял, что же его смущало – гул и завывания ветра, наполнявшие базу с вечера, исчезли.
Хидео вошёл в комнату отдыха и подошёл к окну. Буря действительно утихла. Луны у Оранжевой не было, но дальние вершины уже прорисовались на слегка посветлевшем небе. А вот ветряка и правда как не бывало. Света не хватало, чтобы рассмотреть, что стало с модулем жизнеобеспечения, но, учитывая силу ветра накануне, насчёт его состояния Хидео не обольщался.
В слабом свете аварийных ламп всё вокруг казалось не совсем реальным. А может, виной тому был подъём среди ночи в незнакомом месте? Хидео отвернулся от окна. Кивнув как старым знакомым двум деревьям в кадках, он прошёл в кухонный угол. Автомат зажурчал, наполняя кружку кофе, и Хидео вспомнил указание Глории об экономии энергии. Странно, что кухню вообще подключили к резервной схеме питания. С другой стороны, большую часть концентратов, входивших в рацион экспедиции, развести без использования кухонного автомата будет очень непросто, так что такое решение выглядит даже оправданным.
Взяв кофе (не заливать же обратно, да и не убьёт Глория его за одну кружку кофе!), мельхиорец покосился на диван, но садиться не рискнул, боясь снова провалиться в сон. Надо будет при случае уточнить у Мозели, нет ли у его чудо-лекарства побочных эффектов в виде сонливости.
Вместо дивана Хидео подошёл к дереву и снова погладил листок. Знал бы он пятнадцать лет назад, когда ребёнком бегал по полям Мельхиоры, что простое живое растение в горшке будет восприниматься как диковинка и почти лучший друг! Если бы и знал, даже если бы он сам мог попасть в прошлое и рассказать сам себе, что его ждёт, всё равно бы не поверил.
Хидео пригубил кофе, чувствуя горечь, которую не мог перебить даже щедро положенный им сахар. «Молодой идиот»… С диагнозом экспедиционный врач ошибся, его следовало бы назвать совершенно по-другому.
Интересно, кстати, какого рода глупости успел совершить в молодости сам «золотой мальчик» из рода Мозели? Вряд ли что-то серьёзное, таких обычно держат под присмотром и прикрывают от неприятностей. Потом он, видимо, взялся за ум, или папочка отправил на трудовое перевоспитание, Хидео видел и такие примеры. И за прошедшее время (а он лет на пятнадцать старше мельхиорца) успел остепениться и обрести совершенно раздражающую уверенность в себе.
Но надо отдать врачу должное, вчера тот если и не спас Хидео жизнь, то уберёг его от больших неприятностей. Даже если бы мельхиорцу удалось, сохранив рассудок, дотянуть до окончания магнитной бури, то от песчаной бури он бы уже не увильнул. И через окна базы её размах и сила впечатляли, а что бы с ним было, если бы он встретился с этой стихией посреди песчаной долины, сидя в вездеходе…
За окном медленно светало. Хидео, вспомнив, что в его кружке остался кофе, залпом допил остывшую жидкость и скривился. Тут в коридоре послышались, шаги, и мельхиорец резко обернулся. В проёме открытой двери показалась Глория Келл.
– Дежурство прошло спокойно, – слегка театрально отрапортовал Хидео, пытаясь дурачеством разогнать гнетущее настроение.