Мигель и сам уже обратил внимание на заполнивший кабину звук, но слово «гул» для него было… слишком мелко, что ли? Мигель скорее назвал бы его рокотом, настолько точно он отзывался в самых глубинных слоях разума, напоминая, сколь хрупок человек перед лицом стихии, и пробуждая одно желание – бежать, пока ещё можно. Или, если уже поздно, закрыть глаза и молча ждать, пока всё закончится.
Рокот прервался ещё одним взрывом, самолёт снова подбросило, но слабее, чем в первый раз. Мигель выглянул в иллюминатор и охнул: одна из гор, которую они недавно миновали, раскололась, и из её многочисленных разломов вырывался огонь, перемежаемый вылетающими высоко вверх обломками и клубами пепла. И без того зловещий пейзаж стал классической декорацией для фильма-катастрофы. Впрочем, нет, для фильма его бы забраковали, сочтя слишком характерным, а значит, нереалистичным.
– Сбылась мечта идиота, – пробормотал мельхиорец, не отрывая взгляда от картины внизу.
– Вот третьих и трясёт, – глубокомысленно произнёс Роман, поворачивая самолёт в сторону от проснувшегося вулкана. – Кстати, пора с ними связаться. Стажёр, вызывай Третью.
– M-четыре-два-один вызывает Третью. Третья, это M-четыре-два-один, ответьте, – послушно забубнил Хидео.
– Ромашка, это Третья, можете поворачивать обратно, – прозвучал в кабине голос Сорокина.
– Третья, не смешно, – сказал Роман.
– А я и не смеюсь. ВПП треснула.
Роман явно проглотил вертящиеся на языке определения ситуации и спросил:
– Купол держится?
– Пока да.
– Через полчаса будем у вас, чтоб все были одетые и готовы к выходу.
– Ты ещё скажи, умытые и причёсанные. Не детский сад, разберёмся.
– Знаю, как ты разбираешься. Конец связи.
– Стажёр, – Роман повернулся к Хидео, – готовься принимать пассажиров.
Мельхиорец молча отстегнул ремни и выбрался из кресла.
– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил Мигель, когда Хидео проходил мимо него.
– Да, – коротко ответил тот, проходя в грузовой отсек. Мигель последовал за ним.
– Что нужно делать?
Зная собеседника, Мигель был готов к ответу в духе «вернуться в кабину и не путаться под ногами», но тот вместо этого протянул ему страховочный трос.
– Сначала пристегнуться.
Убедившись, что врач защелкнул карабин в петле на скафандре, и, проделав аналогичную манипуляцию со своим тросом, мельхиорец продолжил:
– Сесть не получится, так что геологов придется поднимать через люк, зависнув на одном месте. Долго висеть не выйдет, расход энергии слишком большой, к тому же погода… как обычно. Так что нужно будет загрузить людей как можно быстрее. Будете принимать их тут и направлять в хвост, чтобы не мешались. А главное, следите, чтобы не пытались отцепить трос, по крайней мере, пока люк не закроется.
– Принято.
Остаток пути они проделали в молчании, наблюдая в иллюминаторы за проплывавшими внизу горами и долинами. Вулканов, к счастью, больше не встретилось, однако видимость стала хуже: поднявшийся ветер принёс с собой новые запасы песка, перемешанного с пеплом, а оттого более тёмного, чем на равнинах.
– Подлетаем, – прозвучало долгожданное сообщение Романа. – Забирать будем с площадки около основного входа на базу, Иван говорит, купол начал трескаться, так что не мешкаем.
Самолёт закружился над долиной, постепенно сбрасывая скорость и снижаясь. Мигель и Хидео приникли к иллюминаторам, сквозь просветы в пылевых облаках рассматривая лежащую в кольце высоких гор базу внизу. Зрелище глаз не радовало: ветряк заметно покосился, а тёмный камень долины то тут, то там раскалывали трещины. Расколотой в двух местах была и уложенная плитами взлётно-посадочная полоса. Будь они на «Стрекозе», как бы действительно не пришлось поворачивать назад.
Мигель поднял взгляд на горы и сначала подумал, что в недавних кульбитах его всё-таки чем-то приложило, даже головой потряс, но нет, зрелище оставалось прежним.
– Мне кажется, или горы вокруг дрожат? – не выдержал он наконец.
– Не кажется, – ответил мельхиорец. – И зачем только они забрались в такую... хм... гиблое место?
Мигель пожал плечами.
– Сорокин говорит, здесь безумное количество драгоценных металлов, не говоря уже обо всякой пемзе с туфом.
Самолёт ощутимо замедлился и, наконец, завис на одном месте метрах в двадцати над землёй. Опуститься ниже Роман не решился, и Мигель его понимал. Строения базы и скалы вокруг приплясывали, подчиняясь ритму рассерженной планеты.