Кустарник сменился тёмным осинником, в котором глубокие сырые рвы сменялись буграми с почти отвесными склонами. Олег петлял по ложбинкам, взбирался на закоряженные горки, и скатывался в низинки, забыв об усталости, и думая лишь о том, как уйти от преследования. Когда сил уже почти не осталось, вдали, среди тёмной листвы мелькнул яркий свет. Это могло означать лишь одно - скоро Олег выйдет на открытое пространство. И, забыв о боли в измученных бегом ногах и резких уколах в боку, он прибавил шаг, желая поскорее узнать, что там, впереди - дорога, деревенская окраина, речной берег, или обычная лесная лужайка.
Выбравшись из густой лесной тени, Олег облегчённо выдохнул, заметив посреди широкой просеки высокую насыпь, увенчанную стальным хребтом железнодорожных рельсов. Цивилизация где-то рядом, но где? Олег решил присесть на тёплую шпалу, и передохнуть несколько минут. И всё то недолгое время, что он пытался восстановить дыхание и выровнять бешеный ритм, повинуясь которому измученное сердце толкало кровь по жилам, его мучил один вопрос: в какую сторону ему следует идти, чтобы оказаться в Москве?
Отдохнув немного, Олег двинулся в выбранном наугад направлении, здраво рассудив, что рельсы рано или поздно выведут его, если не к Москве, то к другому городу точно. Неизвестно по какой причине, но после сумеречного леса, с его небольшими пятачками лужаек, открытое пространство железнодорожной просеки внушило Олегу чувство некоторой защищённости. Он уже не бежал по рельсам, да это было и довольно сложно, а просто шёл быстрым шагом.
По его подсчётам минуло около часа, как он вышел из леса, когда вдали послышался паровозный гудок. Олег ободрился, надеясь вскочить на подножку какого-нибудь вагона, и ускорить своё возвращение в привычный мир, который, невзирая на бедность, казался ему теперь воплощённым раем. Однако, в тот же миг его благостные мечтания были прерваны одним странным происшествием.
Он заметил, как из-за поворота показалась необычная кавалькада, состоящая из четырёх мужчин. Они бежали вдоль железнодорожной линии, приближаясь к Олегу. Один был далеко впереди остальных, которые бежали плотной группой. Олег решил уже, что бегут за ним, и прибавил шаг, но, присмотревшись, понял, что бегущие не обращают на него ни малейшего внимания. Трое незнакомцев настойчиво пытались догнать четвёртого, того, что уже приближался к Олегу.
Олег подумал, что надо бы помочь беглецу отбиться от преследователей - сам ведь только что был в подобной ситуации. Но червь трусости, сидящий глубоко в душе каждого человека, прошипел: "Не лезь, не твоё дело - сами разберутся. Ты ведь не знаешь, что сделал этот, четвёртый. Подумай о себе". Мужчина, который убегал, похоже, и не рассчитывал на чью-то помощь, и продолжил бег, даже не взглянув на Олега. Преследователи так же не удостоили его своим вниманием.
Но всё резко изменилось, стоило Олегу оказаться между убегавшим и догоняющими - всё их внимание резко переключилось на него. Все четверо устремились к Олегу, зажимая его, как в клещи, и он с опозданием понял, что весь этот спектакль был всего лишь отвлекающим маневром, целью которого была поимка сбежавшей ритуальной жертвы. Мгновение он растерянно стоял на месте - ему казалось, что он оказался в кошмарном сне, где весь мир жаждет его крови. Но эта растерянность быстро прошла. Не на шутку перепугавшись, Олег принялся метаться между полосками рельсов, и, улучив момент, бросился по откосу прочь от преследователей. Едва не столкнувшись с тем, что минуту назад изображал беглеца, Олег быстро пригнулся, и ткнул врага головой в живот. Ойкнув, тот покатился с насыпи, хватаясь за живот. Однако, оставалось ещё трое, и они уже наступали на пятки Олегу.
Внезапно, раздался оглушительный рёв паровозного гудка, прозвучавший совсем рядом. Олег спрыгнул на склон насыпи, уступая дорогу тяжёлой машине. Сквозь грохот металла он едва расслышал крик:
― Давай руку, парень. Давай, быстро запрыгивай.
Олег с трудом рассмотрел в клубах плотного пара протянутую ему ладонь. Разбежавшись, он уцепился за руку, и вскочил на подножку паровоза. Мужчина в форме помощника машиниста крикнул в сторону кабины:
― Серёга, жми!
Со стороны кабины послышался лязг рычагов, и паровоз, пустив струю горячего пара в лица преследователям, стал стремительно набирать ход. Олег, не в силах сказать ни слова, с благодарностью кивнул и пожал руку своему спасителю. Тот, по-доброму ухмыльнулся, и похлопал Олега по плечу.
― Ещё чуть-чуть, и они бы тебя догнали. Ладно, ладно, не благодари - люди должны помогать друг другу. А иначе во что мы превратимся? Мы, кстати, товарняк в Москву гоним. Тебя как - Москва устроит?
Олег закивал с утроенной силой, давая понять, что лучше и быть не могло, и Москва в качестве конечного пункта поездки его устраивает идеально. Мужики, управлявшие паровозом, и бросавшие уголь в топку, не стали расспрашивать Олега о происшествии, за что он был им очень благодарен. Ведь вся ситуация давила на него, как мельничный жёрнов. С одной стороны, он чувствовал вину за невольный поджог леса, с другой же, истово ненавидел представителей лесного народа, кичащихся званием "настоящий москвич", и вознамерившихся лишить его жизни.
Ещё раз поблагодарив благодетелей с вымазанными угольной пылью лицами, Олег сошёл на платформе у самого паровозного депо - так ему было ближе до дома. Потолкавшись на перроне среди суетливых горожан, Олег добрался до ступеней, ведущих на площадь. Однако, после событий в лесу, он вздрагивал даже от собственной тени, а потому очень быстро заметил сутулого мужичка, в вытянутом свитере. Странный человек следовал за Олегом буквально по пятам, но, поймав прямой взгляд, начинал суетиться и делать вид, что внимательно читает старые афиши на стенах.