Исключаю из головы события последних дней и четко орудую мускулами. Чертовы эндорфины – то, что мне нужно в данную минуту, чтобы не чувствовать того, насколько сильно предок попытался меня прогнуть. На что еще я должен пойти, чтобы он оставил меня в покое?
Пока этот вопрос кругами бродил по моей черепной коробке, мимо прошмыгнула знакомая фигурка. На дворе темно, но тусклый свет фонаря позволил разглядеть, как черные лосины проскользили по стене, свернув за угол. Я упорно делал вид, что не вижу ее, и гасил в себе внезапно поднявшуюся волну злости.
Какого хрена она себе позволяет?!
Притворилась спящей, чтобы не приходить?! Ко МНЕ?!!!
Как только стальной лоб скрывается за углом, спрыгиваю с турника и иду за ней.
Отказалась от общения с тем, кто ее выбрал, чтобы пойти за приключениями к другим? Очевидно, да.
Очередная шкура, которой не стоит уделять внимания, но я за каким-то чертом иду следом и наблюдаю за ней. Внутри острыми когтями рвет органы злость. Кулаки сжимаю на автомате. Втягиваю воздух носом, как носорог в жару, только мне не помогает.
До входа в адскую обитель остается пара метров, и, к моему удивлению, девчонка заворачивает к тропинке. Через нее можно добраться до поста охранника, а там и до выхода недалеко.
Стараюсь быть тихим, но один хрен наступаю на ветку, которая ломается от моего веса. Хруст прорезает пространство мгновенно, и черные лосины оборачивается, фокусируя взгляд на мне. Кажется, скрежет ее зубов слышен по всей территории университета. Срываюсь с места, как только эта мерзавка пускается на бег.
Сердце грохочет в грудной клетке, обдавая тело жаром. Девчонка старается изо всех сил, но, видимо, со спортом у нее не лады, потому что я догоняю практически сразу. В лесной зоне, куда обычно никто не суется. Чисто ради пробежек по утрам, и то не все. Небольшой закуток для любителей природы, да и для маньяков, если бы такие тут имелись.
Хватаю ее в охапку, но та шипит, словно змея, и кусает руку. Матерюсь так, что у самого уши закладывает, но не отпускаю свою добычу, которая орудует всеми конечностями. В итоге, вертимся с ней, как в блевотном «Шейкере»***. Она наступает мне на ногу, взвизгивает, когда падаем на землю, и цепляется в плечи пальцами, как только несколько раз перекатываемся и срываемся вниз в овраг.
*** «Шейкер» - один из видов аттракционов.
Глава 5. Тебе лучше не знать, как я могу успокоить.
Мадина
Врожденные инстинкты максимально и быстро оголяются, словно кто-то провел острым ножом по оплетке и сверкнул серебряной жилой на всю округу. Тело сверху сильнее, крепче и проворнее. Только, не смотря на голос разума, который верещит, что нужно сдаться, я продолжаю отчаянно сопротивляться. Хочется убрать руки ублюдка от себя подальше. Желательно вырвать их и выбросить на помойку, чтобы ни одна девушка не пострадала от действий университетских маньяков, у которых изо рта торчит золотая ложка.
Боль в боку. Удар по лодыжке. Земля с травой в глаза. Ничто не способно в данный момент усмирить волну необузданной ненависти к парню, который сжимал меня так, будто я его родная сестричка, нуждающаяся в опеке и «ласке». Я пинаю его, царапаю своими короткими ногтями везде, где могу дотянуться, и взываю, когда движение прекращается, а я встречаюсь локтем с деревом. Перед глазами пролетают искры от того, насколько нестерпима волна боли в конечности, только на это нет времени.
- Отвали! – рвано сиплю в лицо парня, которого Рита называла моим хозяином.
Ну уж нет! Я лучше сдохну, чем буду пресмыкаться перед богатенькими мальчиками без тормозов и принципов. Он, кажется, не замечает моих тщетных попыток вырваться, нависает сверху бетонной плитой, вклинивается между ног, чем накаляет нервы и подпитывает ненависть. Я никогда не отличалась безумством, но сейчас оно бурлило в венах вместо алой второй отрицательной. Мои руки все еще свободны, и я, надеясь, что благодаря темноте, в которой мы барахтались, словно мухи в вязком сладком сиропе, Абрам не заметит, как дрожащие пальцы прощупывают почву около наших тел в поисках оружия самозащиты. Хоть что-то. Плевать что. Камень. Ветка. Все равно, чем я заряжу этому упертому ублюдку по голове.
Не думая о последствиях, издаю протяжный стон, когда Абрам ловит одну руку и прижимает ее к земле. Запястье жжет от силы, с которой он действует, не произнося ни слова. Из нас двоих голос подаю лишь я, а он рычит, как опасное дикое животное. С отчаянием взываю. Рядом нет ничего. Абсолютно ни-че-го, кроме травы и земли, которую я скребу ногтями.
- Тварь! – громыхает над ухом, когда целая жменя сырой почвы летит парню в глаза, а я, пользуясь заминкой, и скидываю его с себя.
Сердце подпрыгивает до самого горла. Готова поклясться, что чувствую в районе шеи безумные толчки и пульсацию жизненно-важного органа. Успеваю встать на колени и снова оказываюсь прижатой к земле в самой унизительной позе. Одной рукой Абрам хватает меня за растрепавшиеся волосы и жмет лицом в землю, а второй нагло притягивает задницу к своему паху.
- Отпусти меня!
Отплевываюсь от травинок и крохотных частичек почвы, орудуя руками. Как бы ни старалась, достать до стервятника ника не получается. Он слишком сильный. Внутренности дрожат от осознания, - я проиграла…
- Сейчас ты успокоишься, - цедит каждое слово у меня над ухом, пока я отрицательно верчу головой, - и я отпущу тебя.
- Больной ублюдок, - выплевываю эти слова, вкладывая в них всю силу своих злости и отчаяния, которые маленькими червями двигались по плоти.
- А ты у нас здоровая? – усмехается, очередной раз тыкая носом в землю, потому что моя попытка вырваться вновь оказывается провальной.
Часто дышу, приводя дыхание в норму. Легкие горят огнем. Ощущение такое, словно я вот-вот их выплюну. Замираю, прикрывая веки. Чертов Абрам! Чертовы извращенцы! Готова завыть от бессилия, но затыкаюсь, еле справляясь с одолевающими меня эмоциями.
- Вот так бы сразу, - хватка парня слабеет, и он отстраняется от меня, позволяя подняться.
В темноте не могу разглядеть его глаз, но догадываюсь, что там нет ни единой хорошей эмоции. Шиплю, когда он пытается схватить меня за запястье.
- Тебе мало? – рычит, разрывая пространство вокруг нас.
- Я не собачка на привязи, - отвечаю ему в тон и слышу утробное рычание, от которого непроизвольно ежусь.
Абрам подходит ко мне настолько близко, что я чувствую, как шевелятся волоски у виска от его рваного дыхания. В глаза не смотрю. Застываю в позе столба. Если подниму голову, то снова приложу лбом к его носу.
- Иди за мной, - приказывает, а я сцепляю зубы, - дернешься, и я за себя не ручаюсь.
- И что ты мне сделаешь?
- Тебе лучше не знать, как я могу успокоить, - отсекает мою провокацию и толкает вперед.
Сразу тру рукой бок, к которому он посмел прикоснуться. Мы идем по оврагу, и я рыщу глазами по всему, что могу разглядеть. Кустам. Деревьям. Мгла скрашивает многое, и вероятность убежать у меня небольшая, но она есть, а я очень хочу оказаться за пределами университета. Делаю самое глупое, что можно было, попросту срываюсь на бег, зацепляюсь ногой за какие-то ветки и падаю. В нос и глаза ударяют брызги грязи, но мне не позволяют долго пребывать в таком положении. Рычание над ухом, и вот мое тельце покоится на плече у Абрама, который особо не церемонится. Несет меня, как бревно, ударяя ветками по лицу. Черт!
- Отпусти меня, - говорю спокойно, а он молчит, выходит на освещенный участок территории и направляется к зданию общежития, но сворачивает за угол к другой тропинке, и мое сердце пускается вскачь, - куда ты меня тащишь?
Парень молчит, чем выводит меня из себя. Ерзаю в его руках и получаю, о боги, по заднице так сильно, что ягодицу припекает!
- Козлина!
- Ага, - наконец-то удостаивает меня ответа, и волочет в здание.