— А для себя ты попросила магию троллей, — разглядела Каджу на дне чаши.
Герда кивнула, поднялась из-за стола и подошла к высокому зеркалу, стоявшему так, чтобы посетители не могли в него заглянуть. Старое зеркало, трещины в углах, потускневшая затертая рама — обыкновенное зеркало, но лишь для тех, кто не ведает, как с ним говорить.
Герда шагнула вперед, приложила ладонь к шершавой от пыли поверхности, и, пойдя рябью, зеркало показало поляну в лесу, сноп лунного света и древнюю троллиху, похожую на растрескавшийся, поросший мхом и вереском камень. Рядом лежал сверток: рваное платьице, детская рука, светлая прядь… Герда помнила: в ту ночь сердце ребенка пока еще билось.
— Что за сила была у девочки? — спросила Каджу строго, но голос подводил ее и заметно дрожал. На зеркало ведьма не смотрела, не было нужды: в бусах, лежавших на столе, вспыхивали те же картинки.
— Сила, которую ей понемногу передавала последняя из моран, — ответила Герда. И поспешила добавить, хотя оправдания были ей не по нраву: — Для справки: заманить девчонку мораны было идеей Силлих.
— «Того, кто не юн, а мал», — напомнила Каджу.
— Да, я так говорила, но я до последнего не думала, что мне и вправду придется иметь дело с ребенком. Я лишь хотела спасти свою жизнь. Хм… а ведь тогда я не знала, что морана и Снежная королева — одна и та же зараза.
Каджу долго качала головой, а потом рассмеялась неприятно и громко, без труда заглушив звуки праздника, что весело гремел вокруг шатра, но был чужим и далеким.
— Кто поведал тебе эти сказки? Даже если троллиха, прячась в лесах, и протянула так долго, чтобы ты могла ее встретить, то последняя из моран уж точно сгинула так давно, что даже прабабки мои ее не застали. А уж тем более не застала ты: нет в тебе вечности. Придет и твое время, как приходит для всякого.
И все же Каджу поверила, Герда чувствовала ее страх. Ведьмы — никчемные существа: все ритуалы расписаны, все даты отмечены в лунном календаре, во что верить, что отвергать — все за них кто-то решил да вписал в гримуар. Столкнуться с чем-то неведомым, незнакомым — худшее, что может случиться с ведьмой, а верховной так и подавно.
— Я обещала рассказать, и я рассказала. А верить мне или нет — дело твое.
Каджу не ответила, вновь потянулась за серпом, но Герде стоило всего лишь провести по воздуху указательным пальцем, рисуя петлю, и ведьма застыла, не в силах пошевелиться.
— Я пришла, чтобы наконец найти Кая. И если ты видела, где он, значит, увижу и я. Просто скажи, не теряй мое время.
— Ты и вправду решила со мной тягаться? Поверь, тебе я не по зубам.
— Да неужели? После всего, через что я прошла? Думаешь, магия троллей — особая благодать? Что передала мне ее Силлих так же, как вы передаете магию ведьм своим детям? Она разбила волшебное зеркало и воткнула осколок мне в сердце — такой боли никто в твоем клане не чувствовал отродясь. Да, я получила магию, но никто не учил меня, как с ней обращаться, как не покалечить себя, как сберечь. Я наделала много ошибок, причинила себе немало вреда, а ведь всего лишь хотела выжить вместо того, чтобы стать чьим-то ужином. А если повезет, вернуть Кая и сделать так, чтобы Снежная королева держалась от нас с ним подальше. Глупая девчонка… Должно быть, Силлих здорово надо мной потешалась: осколки зеркала, стертые воспоминания, скачки во времени были ее идеей. Тогда я еще не знала всех подводных камней, мне долго пришлось разбираться. Но я научилась менять правила: перед вторым скачком, например, я пометила себя кровью Кая, а его — моей, чтобы, куда бы нас ни забросило, мы всегда были рядом. Так что и сейчас я его найду.
— Пытаешься уже целых полгода, а толку? Он и прежде-то по-настоящему не был твоим.
— Мы выросли вместе, он был моим единственным другом. Защищал от бабки, которая била меня смертным боем, подкармливал, пускал к себе на чердак. Он был для меня всем! А потом Снежная королева явилась и похитила его. А мне ведь даже никто не поверил! Подумаешь, пропал какой-то сиротка, небось, в лесу заплутал, под лед провалился. Никто не стал Кая искать, никому не было дела. А другие дети… Они видели! Видели, как Снежная королева примчалась на санях, как устроила бурю. Но позволили бабке обвинять меня во лжи и охаживать не хворостиной уже, а метлой. Мне и раньше-то было несладко, а когда Кай исчез… с того дня житья в доме бабки мне больше не было.
— Зато когда вернулся, уже ему стало несладко, — хмыкнула Каджу, попробовала скинуть с себя оковы чужой магии, но Герда оказалась сильнее.
— Когда Кай вернулся, он стал другим: не замечал ничего вокруг, о чем-то грустил. Но я изо дня в день была рядом и верила, он оттает. Время шло, мы выросли, жили вместе (к твоему сведению, вовсе не как брат и сестра) — а потом эта дрянь опять появилась! И Кай… он даже не заметил, что я пропала. А я так надеялась, пока была в плену у троллихи, что он спасет меня, что хотя бы будет искать.
— И что ты надумала? Стереть ему память, заставить забыть Снежную королеву, назваться его невестой — правда верила, что это сработает, что теперь-то он никуда не денется, что навеки будет с тобой? Чушь! В жизни его нет тебе места, ты уже убеждалась в этом не раз. У каждого из нас своя судьба: у Снежной королевы — беречь рощу, у Кая — быть звеном между лесом и городом, между дивьими народами и людьми. Ну а твой удел — одиночество.
— Рощи больше нет.
— На земле. Но истинное ее место — в сердце. Оставь Кая, смирись: ничего общего у вас с ним нет и не будет.
— Ничего, кроме ребенка.
Каджу взглянула на Герду с сомнением, втянула, будто зверь, воздух и наконец произнесла:
— Я не чую дитя.
— Будто бы я позволила тебе почуять. — Герда хмыкнула, приподняла накидку, показала округлившийся живот. — И это мой-то удел — одиночество? Ты забыла, с кем имеешь дело: во мне достаточно силы, чтобы и удел изменить, и судьбу переделать. А в тебе даже крови уже не осталось.
Герда кивнула на чашу — та была полной. Каджу поняла: опустила взгляд, посмотрела на свои посиневшие ногти, на побелевшие руки, задергалась, попыталась позвать на подмогу, но с онемевших губ не слетело ни звука.
— Помнишь, я обещала принести жертву? Как думаешь, кровь и сердце верховной ведьмы — достойная плата? У нас был уговор, и даже твой клан не сможет ко мне придраться.
Пачкать руки Герда не стала: обрядовый серп сам взлетел в воздух, сам проткнул плоть, сам раскурочил ребра.
И пока Каджу испускала последний вздох, пока память ее медленно угасала, в зеркале, мелькая калейдоскопом, отражались улочки Мала-Страны, сувенирная лавка, стена вокруг сада. И, наконец, Кай.
========== V ==========
Туман был таким плотным, что Морана не видела ни домов, ни деревьев, ни булыжников под ногами.
Музыка, которая по-прежнему доносилась из сада; шум города, живущего где-то там, недосягаемо далеко, привычной своей жизнью; истошное мяуканье кошки — звуки множились, наслаивались друг на друга, сбивали с толку и не могли стать надежными поводырями. И все же Морана чувствовала — сами камни подсказывали ей — куда ступать, чтобы пройти за Ирвином след в след.
Морана знала, Ирвин что-то задумал, что-то решил, и сердце ее заходилось от предчувствия, страха и по-сучьи скулящей тоски.