– И по моим расходам тоже?
– И по вашим расходам тоже, сэр. Вот еще записка из бухгалтерии. Они хотят знать ваше мнение о возможности экономии на телефонных разговорах и почтовых отправлениях… Не забудьте также об этой бумаге, сэр, она очень важная – начальник хочет знать, что вы думаете по поводу реорганизации и координации работы машин уголовного розыска и патрульных машин. Он полагает, вам следует записать свое мнение, прежде чем он обсудит с вами проблему… Это приглашение на встречу с Ротари… Это – по поводу конференции Министерства внутренних дел по коммуникациям…
– Я так понимаю, что мы больше не занимаемся раскрытием преступлений?
– Сэр?
– Ничего. Не обращайте внимания.
В половине первого ему удалось выбраться в столовую на ленч, и он пробыл там до двух. Сейчас за ним не числилось важных дел, поэтому ему нечем было оправдать свое отлынивание от административной рутины. К шести часам, когда Уайклифф собрался домой, он был вымотан и находился в отвратительном настроении. Изморось была такой мелкой, что больше напоминала туман. Двигаться приходилось крайне осторожно. Его удивляли и возмущали водители, которые проносились мимо него, словно ехали по сухой дороге в погожий солнечный день.
– Звонила Зила, – сообщила Хелен, принимая от него пальто.
– О! Чего она хочет?
– На телевидении собираются ставить сериал по одной из ее книг – о Фэнни Берни. Мне кажется, она называется «Дочь врача» или что-то в этом роде.
– Не знаю, не читал.
– Зато она на вершине счастья.
– Рад за нее.
Он умылся, переоделся и направился в гостиную. Хелен приготовила ему сухой шерри.
– Зила еще просила передать тебе, что ей сказали будто Могильщика убили.
– Лучше бы нашли его тело.
– Ну и настроение у тебя! – улыбнулась Хелен. – В конце концов, я просто выполняю ее просьбу. Ходят сплетни, что он сыграл роль козла отпущения в колесе в субботу. И двое человек якобы слышали, как он кричал.
– Людям надо о чем-то говорить.
– А разве это невозможно?
Уайклифф взял «Тайме Радио» и просмотрел телевизионную программу на вечер.
– Нет ничего невозможного в том, что он мог оказаться в колесе. Что же касается крика, то не кажется ли тебе, что бедняга издал его слишком поздно?
– А если его накачали наркотиками?
– Пусть даже так. Но почему, если кто-то слышал, как он кричал, то не заявил об этом раньше?
– Меня об этом спрашивать бесполезно.
– Ладно, не буду. Надеюсь, однако, Зила всерьез не думает, что я буду заниматься этой чепухой.
– Наверное. Она просто передала слухи.
– И закончим на этом.
Отменный гуляш и бутылка легкого фруктового вина умиротворили Уайклиффа. Он приготовил кофе и даже помог жене вымыть посуду. Во время этого занятия Хелен вернулась к интересовавшей ее теме:
– Я полагаю, если местная полиция обнаружит в деле что-нибудь интересное, они ведь свяжутся с тобой?
– Да, если в деле будет криминал. Но пока речь идет только об исчезновении.
Вернувшись в гостиную, Хелен села за книгу, а Уайклифф рассеянно черкал что-то в кроссворде.
В этот момент зазвонил телефон.
Уайклифф снял трубку и, переговорив несколько Минут, вернулся к жене.
– Звонил сержант Кертис из тамошнего отдела Уголовного розыска. Они нашли одежду Могильщика. Она была свернута в узел и спрятана в сарае на вересковом плато.
– Всю одежду?
– Во всяком случае, там практически все, в чем он мог выйти на улицу. Даже ботинки.
– Она, наверное, ужасно выглядит?
– Разумеется. Много следов крови.
– Бедняга! Ты поедешь туда?
– Скорее всего.
Он стоял спиной к огню и думал, насколько менее приятно оказаться сейчас в какой-нибудь гостинице на побережье.
– Прямо сейчас?
– Нет. Я позвоню Бурну и попрошу его собрать небольшую команду. Мы отправимся туда завтра утром.
– Ты мог бы остановиться у Баллардов. Зила была бы в восторге.
– Ты что, шутишь? Ведь сарай, где нашли одежду, должно быть, рядом с ее домом. И если этот тип убит, то Зила будет одной из первых подозреваемых.
– Не представляю себе, – смеялась Хелен, – что может доставить ей большее удовольствие, чем оказаться у тебя на допросе…
– Не дай Бог!
Глава 3
Когда Уайклифф приехал на следующее утро, городок был накрыт густым туманом, имевшим привкус соли. Время от времени туман редел, капельки начинали посверкивать, и казалось, будто вот-вот выглянет солнце, но потом все снова заволакивало белой пеленой. С маяка через равные промежутки времени доносился сигнал, своим звуком напоминавший мычание взбесившейся коровы. Уайклифф оставил машину на первой попавшейся стоянке и дальше пошел пешком. Начиная очередное дело, он старался как можно меньше пользоваться машиной. «Из машины или из-за стола очень мало видно, – как-то сказал он. – Это все равно, что смотреть в бинокль с другого конца».