Кэти замерла с чашкой в руке.
— Интересно, что она там потеряла? Кем она работает?
— Ну, домработницей, наверно, кем же еще? Насколько я понимаю, их прежней старушке-экономке сейчас приходится трудновато, с тех пор, как Арнольд взял брата к себе в дом. Я услышала об этом вчера в магазине и подумала, что надо тебе рассказать…
Кэти со стуком поставила чашку на стол.
— Не могу поверить!
— А почему? Она же столько лет убирала в церкви…
— Это совсем другое дело! — раздраженно сказала Кэти. — Я молю Бога, чтобы она наконец согласилась продать эту проклятую ферму! Компания Эйба заплатила бы ей кучу денег, а там она не может концы с концами свести!
Эльза выпустила длинную струю табачного дыма.
— Раз уж она взяла к себе этих нахлебников, то ферму продавать не станет. Конечно, Джессика работает с большим желанием, я бы так сказала. Только вот не знаю, насколько ей подходит такая работа…
Кэти встала.
— Поднимусь к себе переодеться. Мне надо поговорить с Джессикой.
Минут через пятнадцать, когда Кэти спустилась, ее было не узнать: со вкусом подобранная юбка, шелковая блузка, замшевая курточка и туфли в тон, все выдержано в различных оттенках серого. На шее — нефритовое колье, в ушах — серьги в золотой оправе — рождественский подарок Эйба.
Эльза одобрительно оглядела ее.
— Ты поедешь на машине?
— Нет.
— Так в этих туфлях и потащишься по глине вдоль отмели?
— Нет, пойду в обход, по шоссе.
— Ну ясно. Хочешь по дороге набраться духу, да? Ну-ну. Только смотри не переусердствуй, когда доберешься туда.
Площадь поселка на месте слияния трех дорог примыкала к берегу, где лежали выволоченные из воды лодки. Во время весенних приливов и когда ветер дул в сторону устья реки, часто случались наводнения, и потому все дома тут были обложены заранее припасенными мешками с песком. На другой стороне реки Тригг располагались гараж с бензозаправкой, лодочная станция, а с этой стороны площадь окружали кафе, универмаг, бар, почта и еще несколько домишек.
— Привет, Кэти! — крикнул ей Томми Ноул из своего гаража, высунув голову из-под капота автомобиля. Они учились в местной школе вместе до одиннадцати лет.
Генри Клеменс, владелец универмага и газетного киоска, мыл свою витрину. Он тоже обернулся поздороваться с Кэти:
— Чудесное утро, миссис Гич! Похоже, Господь наконец ниспослал нам весну, а то эти холода уже надоели…
Помимо занятий торговлей, Генри был еще и церковным старостой. Это обстоятельство, очевидно, требовало от него частого упоминания имени Господа всуе.
Обычно Кэти нравилось разгуливать по поселку — она узнавала людей, и люди узнавали ее. С одной стороны, она все еще оставалась прежней двойняшкой Добелл, а с другой — как-никак миссис Гич, супруга процветающего подрядчика, который строит отличные дома, офисы и школы. Ей нравились обе роли, но сейчас мысли о Джессике вывели ее из привычного расположения ко всем окружающим.
Она свернула вверх по улице Черч-Лейн, которая шла вдоль притока Тригга до самого церковного двора. Деревья, с только-только проклюнувшимися из почек листочками, выглядели зеленоватыми призраками на фоне голубого неба, а в садах у разбросанных поблизости вилл уже зацветали камелии и магнолии.
Пройдя еще две-три сотни шагов, она оказалась в открытом поле, и поселок почти совсем исчез из виду. Только часовня выглядывала из бледной зелени. Обшарпанные воротца с вывеской «Миньонс» обозначали начало плохонькой дорожки, что петляла по полю, заросшему низким кустарником, где лениво пощипывали молодую травку козы. Дорожка круто ныряла вниз между скалистых уступов, а дальше втискивалась во вторые воротца, еще менее презентабельные, за которыми уже был птичий двор. Ну, а дальше — дом в глубине двора и хозяйственные постройки по обе стороны от него. Как всегда, этот двор, птичий гомон и запах помета вернул Кэти в детство и заставил сердце на мгновение замереть… Здесь ничего не изменилось с тех пор…
Ферма Миньонс принадлежала их родителям, погибшим в автокатастрофе, когда Кэти только-только вышла замуж. Джессика сказала тогда, что ферму нельзя бросать, и стала вести здесь хозяйство. Сперва — с помощью наемных работников, потом — при сомнительной поддержке нескольких, сменявших другу друга «бездомных овечек», которым негде было жить. Последняя группа «овечек», представлявшая собой семейство Винтеров, удержалась тут дольше всех — Лоуренс и Стефания и их сын Джильс.
Кэти откинула крючок с калитки, и тут же из дома с тявканьем выбежал колли Джессики — впрочем, завидев и узнав Кэти, пес немедленно сменил лай на приветливое помахивание хвостом. Дверь тут открывалась прямо в кухню, и Кэти вошла без стука. Мальчишка, Джильс Винтер, сидел за кухонным столом. Перед ним валялись истерзанные школьные учебники. Джильс и Джулия учились в одном классе. Тощенький, невысокий блондинчик, с тонкими чертами девичьего лица. Голубой цвет его глаз словно был троекратно усилен толстыми линзами очков. Да, красавцем его не назовешь…