— Церковь — именно для грешников, дорогая…
— Да, но для кающихся грешников! — энергично возразила Селия. — Эта женщина упорствовала же в своем грехе, а ты все-таки позволил ей пользоваться церковью, зарабатывать там…
— Она зарабатывала очень мало, сущие гроши. Бедняжка. И она здорово работала за эти деньги.
Селия продолжала пристально смотреть в глаза брату, словно таким образом надеялась прочесть его мысли. Викарий покраснел. Наконец Селия проронила:
— Боюсь, что ты не все мне рассказал, Майкл.
— А о чем тут еще можно рассказывать?
Селия, не отрывая глаз от викария, отхлебнула из чашки кофе.
— Я же помню, ты ходил в храм около восьми часов вечера, в субботу…
— Правильно, я пошел туда поискать мой новый требник.
— Да, ты так мне сказал… А эта Добелл уже была там?
Багрянец на щеках викария густел.
— Да…
— Но ведь ты мне не сказал об этом ни полсловечка!
— А чего ради мне было говорить об этом? Ты сама прекрасно знаешь, что Джессика часто появлялась там по вечерам накануне службы.
— Наверно, как раз поэтому ты считал своей обязанностью ходить туда в то же время…
— Селия! Как ты можешь? О чем ты вообще говоришь?!
Кажется, она вызвала у брата неподдельный гнев. Но на Селию этот гнев не произвел ни малейшего впечатления.
— Ах да, я и позабыла. Женщины тебя не интересуют.
Майкл, казалось, подавился уже готовым вырваться ответом… Селия допила кофе, промакнула губы краем салфетки и вполне обыденным тоном добавила:
— Ты доел кашу? Тосты еще будешь?
— Нет, спасибо…
И снова серые глаза Селии уставились на него.
— Ты рассказал полицейским, что заходил в храм в восемь вечера?
— Нет.
— А почему?
Мальчишеское личико викария снова зарделось.
— Ну, меня ведь никто об этом не спрашивал, и мне показалось… показалось это неуместным…
Селия покачала головой:
— Нет, Майкл, ты бы не стал скрывать такие сведения от полиции без веских оснований. Ты же сам прекрасно понимаешь, что они жаждут выяснить, кто и когда в последний раз видел эту Добелл живой.
Майкл пристально глядел в свою тарелку, вертя ложку в руке.
— Ты… Может быть, ты хочешь сказать, что я мог… — его голос заглох.
— Убить эту женщину, ты это хочешь сказать? — закончила за него Селия. — Нет, милый мой, я совершенно уверена, что ты неспособен на убийство — кого-либо, в каких-либо обстоятельствах. На этот счет можешь успокоиться.
— Тогда я не понимаю, к чему ты клонишь…
Селия налила себе еще кофе и закрасила молочком. Отпивая из чашки мелкими глотками, она то и дело посматривала на брата — внимательно, испытующе.
А Майкл смотрел в окно — там виднелась верхушка его церкви, торчащая над пышными кронами деревьев.
Внезапно, словно бы эта мысль только что посетила ее, Селия воскликнула:
— Послушай, а не было ли тогда в церкви еще кого-нибудь? А?
— Что? Э… Нет!
После долгого молчания Селия заметила:
— Извини, Майкл, но, по-моему, ты о многом недоговариваешь, или вообще по-настоящему лжешь… Либо ты видел что-то, либо тебе рассказали такое, о чем ты не хочешь сообщить полиции. Но это глупо — а скорее всего, опасно.
Снова последовала длинная пауза, в течение которой Майкл попытался встать из-за стола, и тогда Селия продолжила:
— Мне нанесла визит женщина из полиции, вчера, пока ты ездил в Труро.
— Она хотела встретиться со мной?
— Нет.
Майкл вопросительно смотрел на сестру, боясь заговорить.
— Она пришла посоветоваться со мной по поводу анонимных писем, что получала эта Добелл.
Майкл, который успел уже встать, сел обратно.
— Анонимные письма? А что было в них?
— Их было четыре, и во всех цитируется Библия по поводу сексуальной разнузданности…
Внезапно лицо Майкла посерело. Он очень испуганно проговорил:
— Значит, полиция что-то разузнала. Иначе зачем бы им приходить к тебе?
Сестра отвечала, не моргнув глазом:
— Вероятно, они учли мою работу в Женской Гильдии и решили, что я хорошо осведомлена о наших местных женщинах.
— И что же ты ей рассказала?
— Я сказала, что четвертое послание явно написано другой рукой, нежели первые три.
— Откуда тебе знать?
— Это было совершенно очевидно.
Майкл осторожно передвинул на столе свою тарелку, ложку, чашку и блюдечко, по очереди… Не поднимая глаз, он выдавил из себя:
— Знаешь, Селия, недавно мне стало казаться, что наконец-то я стал по-настоящему служить Богу, здесь, в Мореске. Мне казалось, ты разделяешь эти чувства?