— Примерно так.
Позже у Уайклиффа состоялся длительный телефонный разговор с шефом. Сперва все шло по-дурацки, но под конец шеф все-таки принял вещи такими, как они есть, и признал, что поделать уже ничего нельзя.
— Ладно, Чарли, надеюсь, ты окажешься прав… — Олдройд тяжело вздохнул. — Ты ведь знаешь, журналисты нас живьем сожрут, если окажется, что ты ошибся… А я-то надеялся годика через два мирно уйти на пенсию, с орденом на груди… Моя Клэрис очень надеется на это.
Орден на груди был старой семейной шуткой, которая была в ходу между ними. Значит, не все еще потеряно.
Только Уайклифф положил трубку, как к нему постучался дежурный офицер.
— К вам просится Джонни Глинн, сэр. Ни с кем больше не хочет говорить, только с вами.
Джонни вел себя нервозно, но он уже сделал свой выбор.
— Я бы мог вам рассказать все и в баре, но только не хотел, чтобы слышала жена…
Джонни присел на стул, с любопытством оглядываясь.
— Да, я же в этой самой школе учился, сэр, и частенько бывал в этой комнатке, помнится, меня тут наказывали…
— Так вы мне хотели что-то рассказать, мистер Глинн? — прервал его Уайклифф.
— Да. Сегодня ко мне заходил инспектор Рид. Я уверен, вы знаете, в чем тут дело. Ну, в общем, с ним мне разговаривать не хотелось…
Уайклифф промолчал, и Джонни продолжал:
— В первый раз, знаете, я от этой истории настрадался по горло. Я тогда, давным-давно, уже рассказывал все Риду и его шефу, что я тут ни при чем. И это правда.
— Ну ведь вам поверили, так?
Джонни покраснел. На лбу его выступили маленькие капельки пота. Стало заметно, что он крепко поддал, прежде чем прийти сюда.
— Знаете, я даже собирался жениться на Джессике Добелл. Все это знали. Но ведь ей одного мужика было мало, подавай еще. И вот в ту ночь она была с другим… — Джонни помотал головой. — И это меня убило!
Они помолчали.
— Не возражаете, если я закурю? — спросил Джонни. Он достал пачку, выволок оттуда сигарету, закурил и наклонился вперед, глядя в упор на Уайклиффа.
— Есть еще кое-что, о чем я хотел вам рассказать. В ту ночь за рулем машины была Джессика…
— А раньше кое-кто говорил, что она не умела водить, а?
Джонни развел руками:
— Этот кретин пытался ее обучить… На такой узенькой дорожке, где муха с блохой не разъедутся!.. — он осекся. — Ну, вы должны понимать, мистер Уайклифф, ведь мы все тогда были чуточку моложе — и глупее…
— А кто был тот другой? — спросил Уайклифф.
Джонни откинулся в кресле.
— Не будем называть имен, мистер Уайклифф. Все, что я знаю, мне выболтала Джессика во время одной нашей дикой ссоры, примерно в то же время. Но раз уж я молчал тогда, когда на меня накатывали с серьезными обвинениями, стану ли я сейчас болтать? Нет уж, увольте. Мне тут жить, в этой деревне, и бизнес свой делать.
Джонни протянул руку и стряхнул пепел в маленькую чашечку, приспособленную Керси под пепельницу.
— Я пришел сюда потому, что если бы вы знали факты, то понимали бы, что стоит за всем этим… Сколько мути может подняться, если начать ворошить дело. Но ведь всему есть предел? И я вот не вытерпел… Ладно. В конечном счете это ведь так, обычный треп — ни свидетелей, ни протокола, верно?
И Джонни с победным видом откинулся на спинку стула.
— Я вас внимательно выслушал, — сказал на это Уайклифф.
Когда Джонни понял, что продолжения не последует, он неуклюже поднялся со стула.
— Ну ладно, мне надо возвращаться в бар, работать…
Часов в пять Уайклифф зашел в местный универмаг и купил несколько предметов. В шесть он сообщил сотрудникам, что не будет на ужине, после чего позвонил своей Хелен. А уже в половине седьмого он вышел из гостиницы с одолженным у хозяина рюкзаком за плечами.
Он был в ужасном состоянии. Он уже знал, но… Но в отсутствие вещественных доказательств он не мог действовать. Да еще этот болван, Винтер… Конечно, он достоин сочувствия, даже уважения, но ведь он ошибается, и ошибка эта может дорого стоить.
И теперь Уайклифф решил действовать методами, которые иначе как шизофреническими не назовешь…
Он прошел по тропке вдоль речного берега. Этот путь стал в его сознании мистическим, соединяя вместе элементы в его схеме: Трекара с башенкой-капризом, ферма, лодка-дом, церковь, Тригг-Хаус и старая школа, которая служила теперь его кабинетом…
В долине уже вечерело, тени разрослись, и птицы в кронах деревьев замолкли. Прилив убывал, и по илу на отмелях рыскали в поисках добычи голодные чайки. Оказывается, впадающий в океан ручей — это не постоянный пейзаж; природа здесь удивительно меняется вместе с приливом и отливом…