Во второй спальне места было побольше, кровать широкая и другая хорошо сохранившаяся мебель. На кровати лежало добротное покрывало, на стенах — множество фотографий, из которых привлекала внимание одна. Молодая пара. В девушке легко можно было узнать Джейн — лицо без единой усталой черточки, соблазнительные изгибы тела. Керси на скорую руку обыскал помещение.
А уж в третьей спальне мебель можно было назвать изысканной — ореховое дерево с декоративными вставками в форме кленовых листьев, а на стенах живопись в затейливых золоченых рамах. Здесь двуспальная кровать была покрыта дорогим расшитым пледом, а наволочка на единственной подушке казалась почти белоснежной. Маленькая седая голова лежала на подушке, лица не было видно под простыней. Очертания тела старой женщины едва просматривались под одеялом. На столике рядом с кроватью стояли пустая чашка с блюдцем и тарелка, в которой осталось несколько крошек.
Керси вновь принялся за поверхностный обыск, и Уайклифф ощутил вдруг всю нелепость ситуации. Что, собственно, они здесь ищут? Труп Хильды Клемо в старом платяном шкафу?
Они собрались уходить, но в дверях буквально натолкнулись на Джейн Рул.
— Ну что, убедились? — спросила она шепотом.
Не прегради она им столь опрометчиво путь, сыщики вышли бы из комнаты даже не оглянувшись. Но теперь Уайклифф почти помимо воли бросил взгляд назад. Что-то странное было в положении тела на кровати. Он шагнул к ней и услышал, как в этот момент Джейн Рул почти в голос охнула. Осторожно он приподнял край простыни — там оказалась шляпная болванка с натянутым на нее седым париком; свернутое одеяло должно было изображать человеческую фигуру.
В полной растерянности он обернулся к хозяйке и спросил:
— Это и есть ваша золовка?
Ему было совсем не до шуток, но никакие другие слова просто не пришли в голову.
— Я за свою жизнь никому зла не причинила, что бы вы там ни говорили!
Уайклифф подался вперед с кресла, уперевшись ладонями в стол.
— Хорошо, никому зла вы не причиняли. Тогда где же ваша родственница?
Джейн Рул сидела напротив него прямо и неподвижно. Она смело встречала его взгляды, не проявляя ни малейших признаков нервозности.
— Она просто от нас ушла. Я же говорила вам вчера, какие у меня проблемы с Агнес.
— Когда она ушла? Сегодня утром до нашего прихода?
Она удержалась от искуса ответить поспешно и ненадолго задумалась.
— Нет, когда вы приходили вчера, ее уже здесь не было.
— Так когда же она ушла?
Она впервые отвела глаза и стала рассеянно обводить взглядом сумрачные углы своей кухни. Потом спросила:
— Куда он пошел, этот ваш второй?
— Мистер Керси осматривает ваши хозяйственные постройки.
— Но ведь их уже осматривали раньше, когда искали девушку.
Морось перешла теперь в настоящий дождь: было отчетливо слышно, как капли барабанят по гофрированному железу крыши, струйка из прорехи в водосточной трубе стекала по оконному стеклу. От очага исходило слабое влажное тепло. Кухня была так тускло освещена, что вся обстановка в ней совершенно лишилась красок и приобрела однородный серо-стальной оттенок.
— Будьте добры, включите свет, пожалуйста, — попросил Уайклифф.
Она молча поднялась и щелкнула выключателем у двери. Голая лампочка под потолком отбросила круг желтого света на стол, но в самой комнате едва ли стало светлее.
— Вынужден снова задать свой вопрос. Когда ушла из дома ваша золовка?
— В пятницу… В пятницу утром.
— И вы даже не заявили об ее исчезновении?
— Мы с Клиффордом сами пошли ее искать. Обыкновенно ее заносило к Драм Пойнту — туда она девчонкой бегала на свидания…
— Но там вы ее не нашли. Почему вы не заявили в полицию, чтобы организовать поиски?
У миссис Рул заметно поубавилось уверенности в себе. Она не знала, куда деть руки.
— Я думала, Агнес вернется. Очень мне надо, чтобы Клемо трезвонили потом повсюду, что я за ней не смотрю… Смотрю я за ней!
— Она ушла в пятницу утром, а сегодня уже вторник — четыре дня прошло. И вы все еще надеетесь, что она вернется?
Она посмотрела на него, но ничего не сказала.
Уайклифф попытался еще раз.
— Ваша золовка Агнес — сестра миссис Элинор Клемо, которую в пятницу похоронили, так?
— Да.
— Вам не кажется странным совпадением, что она ушла из дому именно в день похорон своей сестры?
— Думаю, Агнес и вправду горевала по Элинор. Не знаю, дошло ли до нее, что ее сестра умерла, что ее больше нет и все такое… Но она затосковала, это точно.