— Бога ради, что здесь происходит?
Глава седьмая
Эстер вздрогнула и проснулась. Неужели же это был сон? Она нервно села в постели, вся в напряжении. В доме царила полнейшая тишина, ни звука не доносилось и из кемпинга, но ей было слышно, как в отдалении ритмично рокотало море. Ночь стояла безлунная, но свет, проникавший сквозь окно, наполнял комнату тенями и смутными силуэтами. Он косым лучом падал на статую Богородицы, и Эстер поспешно перекрестилась.
— Пресвятая Дева Мария, Матерь Божия…
Она уже несколько дней жила в предчувствии грядущего зла, а сейчас ощутила его появление почти физически — в собственной комнате. Она выбралась из-под одеяла, накинула халат поверх ночной рубашки, нащупала ногами тапочки. Не зажигая света, она преклонила колени перед Богоматерью, потом вышла из комнаты. Спальня Джеймса была рядом, и дверь оказалась приоткрытой. Эстер распахнула ее и заглянула в комнату. Кровать, откинутое одеяло… Джеймса не было. Ее губы беззвучно шевельнулись:
— Молю тебя, Господи, не дай ему…
Она спустилась вниз, прошла коридором вдоль задней стены дома и оказалась в комнате, что соседствовала с кухней и прежде служила конторой. До этого момента она передвигалась по дому неслышно и в темноте, теперь же включила свет. Старинные часы над рабочим столом Джеймса показывали двадцать минут четвертого. Дверца стенного шкафа была открыта, цепочка с замком, на который запиралось ружье Джеймса, свисала. Ружье исчезло.
— Боже, воспрепятствуй ему!
Преодолев минутную растерянность, она приняла решение. У вешалки рядом с черным ходом она нашла старые башмаки, в которых обычно возилась в саду. Твидовое пальто накинула прямо на халат. Здесь же на полке они всегда держали фонарик. Захватив его, Эстер выскочила наружу.
И оказалась в пелене обманчивого тумана. Ни в одном из окон передвижных домиков не горел свет, но территория кемпинга была освещена несколькими фонарями, которые казались сейчас сквозь туман огромными шарами. Метров двести она преодолела бегом, потом почувствовала, что задыхается, и перешла на шаг. Линия фонарных столбов оборвалась. Войдя в лес, она включила фонарик, но туман отбросил столб света назад, прямо ей в лицо. Создавалось впечатление, что идешь на светящуюся стену. Оказалось, лучше всего светить себе под ноги, чтобы видеть тропинку, но тогда она начинала чувствовать себя беззащитной и уязвимой, словно мишень. Чепуха это все, подумала она, и пошла дальше.
Справа ей было слышно журчание ручья, и смутные очертания, проступающие из мрака, оказались кронами знакомых деревьев. Теперь она продвигалась вперед куда увереннее.
На какое-то время поглощенная превратностями пути, она почти забыла о своей цели; теперь же ее вновь охватило тревожное возбуждение. Тропинка перешла в просеку. Она добралась до карьера; поверхность воды в нем тускло светилась сквозь туман. Со всех сторон раздавались чуть слышные звуки: потрескивания, шорохи, вздохи. Она по-прежнему ничего не видела на расстоянии вытянутой руки, и ей было страшно. Легкий всплеск совсем рядом заставил ее вздрогнуть. Ондатра какая-нибудь? Прожив почти всю жизнь вблизи леса, Эстер мало что знала о его обитателях.
— Боже, умоляю тебя… — бормотала она себе под нос импровизированные молитвы.
Вдруг раздался громкий скрип, глухие стуки, потом шумно всплеснула вода. Звуки эти доносились с противоположной от нее стороны карьера. Дремавшие на склонах птицы сорвались в полет, зашелестев сотнями крыльев.
Эстер застыла на месте, парализованная страхом.
— Пресвятая Дева Мария, Матерь Божия…
Ничего, однако, не произошло. Выждав еще немного, она снова пустилась в путь. Просека кончилась, тропа стала подниматься вверх и снова нырнула в лес — карьер остался позади. Вершина холма была безлесой. Эстер попала на открытую равнину и, несмотря на туман, теперь ясно видела, куда идти. Это приободрило ее. Тропа вывела ее на проселок, который шел краем поля. Скоро начнется изгородь, а там и до фермы рукой подать. Если она не найдет там Джеймса, что ей тогда делать? И что она вообще могла сделать в этой ситуации?
Впереди проступили знакомые очертания построек. Она была всего в нескольких метрах от ворот фермы, когда со двора послышалась какая-то возня, а потом донесся по-мальчишески срывающийся голос молодого мужчины:
— Я сотрудник полиции… Назовите свое имя и фамилию.
Затем тот же голос удивленно воскликнул:
— Мистер Клемо?! Что вы здесь делаете в такой час?