А уж если ему чего и не понравилось, то не гора, а Станкевич. Взаимное это у них было.
Итак, мы шли вдоль разлома. Искали, как бы его безболезненно переехать. Или хотя бы перейти.
Дорога пока что не напрягала: равнина, по которой вездеход одолел последний участок пути, все тянулась и тянулась. То есть, не равнина, конечно — по нашим земным представлениям. Просто полоса кратеров разной степени старости, по факту — длинная мелкобугристая долина без серьезных препятствий. Карабкаться, пуская в ход якоря, необходимости не было.
Минут через двадцать мы увидели вполне приличный естественный мост. Здесь разлом сужался, а в нем на глубине нескольких метров расклинилась огромная плита. На том берегу — прогал в ледяном заслоне: видимо, оттуда наш «мост» и свалился. Прогал был неглубок, дальше виделось продолжение баррикады.
Я наладил страховочную точку, пристегнулся к тросу и прыгнул вниз. Пересек разлом по «мосту», цепляясь для верности якорями, на якорях же выполз на тот берег. Шагнул в ледяную нишу, закрепил трос и дождался капитана. Мы подтянули новые перила жестче, оставили и полезли наверх.
За полчаса удалось подняться на гребень завала. Отсюда еще метров на пятьсот тянулось беспорядочное нагромождение глыб с темными пятнами провалов и трещин, дальше вроде как обрыв, а за ним — более-менее ровный путь наверх. От вулкана нас теперь отделял только хребет.
Кэп включил дальнюю связь, обрисовал ситуацию.
— …а у вас что?
— Перехода нет.
— Ну, и не ищите. Возвращайтесь к машине, поезжайте в нашу сторону, ждите у моста.
— Капитан, мы бы здесь еще прошлись. Есть интересные находки.
— В смысле?
— Минералы.
О как. Не зря, значит, съездили.
— Поздравляю. Хорошо, оставайтесь пока там. До связи, Михаэль.
— До связи.
Мы наметили замысловатый, петляющий путь по верхушкам торосов и двинули вперед.
Шли, шли. Вокруг — лишь глыбы разной конфигурации, выхваченные из темноты лучами налобников. И еще можно наблюдать, как случайно задетые куски льда разлетаются из-под ног с легкостью воздушных шаров, а потом вяло возвращаются на поверхность. Иногда летят вниз, в пасть очередной трещины. Вот и все.
Полчаса мы кругами бродили по торосам, потом дорога пошла под уклон. Обрыва серьезного там, похоже, все-таки нет. «Лестница».
— Кэп, давай маячок оставим на всякий случай. Сигнал с машины может пропасть.
— Ставь… Машина, как слышно? Мы можем исчезнуть ненадолго. До связи.
Минут пятнадцать спускались вниз. Дорога становилась все лучше: сетка трещин постепенно редела, и сами трещины уменьшались в размерах. В конце концов, мы вышли на ровную площадку. Отсюда начинался длинный, пологий подъем на гребень.
Здесь мне стали попадаться занятные вещи. Сначала я думал — показалось. Ан — нет: действительно, кусочки льда покрыты чем-то темным и скользким. Интересно, у Станкевича то же самое?
— Грибы, что ли, собираешь? — хмыкнул кэп.
— Вроде того.
Вскоре вышли из немой зоны. Дальний передатчик ожил:
— Капитан, мы видим сопку.
— Какую сопку?
— Конусообразная структура метров тридцать высотой. Ее тоже нет на карте.
Христо буркнул что-то непечатное.
— У вас все?
— Все. Идем дальше.
— Бог в помощь. До связи, — он отключился и раздраженно проворчал:
— Сейчас вылезем на этот гребень, а за ним — щель, аж до центра земли.
— На снимках такого нет, — машинально отозвался я.
— На снимках много чего нет.
— Да и ладно, кэп. Нынешняя разведка себя уже оправдала. Вот, глянь, — я протянул ему осколок.
Христо взглянул на мою находку.
— Плесень какая-то.
— Плесень? — я усмехнулся. — Ну и воображение у тебя, шеф.
— У вас тут все что угодно может быть, — отпарировал капитан.
Мы медленно пошли дальше. Минут пятнадцать я подбирал новые образцы, не переставая удивляться: то, что в первой находке выглядело как грязные разводы на поверхности льда, теперь было похоже на мох. Натуральный мох, высотой не меньше пол-сантиметра. В какой-то момент я даже усомнился, что это не органика… бред. Как оно тут может жить?..
Я не заметил, что размышляю вслух. Наконец, размышления прервал капитанский голос:
— Думай про себя. Нечего лишний кислород тратить на разговоры с умным человеком.
— А я не с умным человеком, я с тобой разговариваю, шеф.
— А дуракам это неинтересно.
Мы поднялись на гребень, кэп включил дальний свет. Я съехидничал:
— Надеешься, впереди — лес?