— Я подумаю.
— Постарайся до завтра надумать. А то у нас проблема. В лице Андрея Розовского. Ну, этот, лишний член экипажа.
— Ах, да, — поморщился Христо. — Еще один… в рамках необходимых исследований. Он чего-то хочет?
— Хочет, чтобы информация о ваших подвигах ушла на Землю эс из. Затрахал всех. Сначала домотался до Станкевича. На того где сядешь, там и слезешь — «не моя компетенция» и все дела… Теперь наш лишний член трахает Войчека. Ну, этого, лидера биологов. Войчек говорит: не готов представить никаких данных — материала много, группа не справляется…
— Это ты распорядился притащить убитого слизня на корабль?
— Я.
— Зря. Сородичи будут его искать. Может, у него кислород в скафандре кончился. Или еще что.
— Ты очень удивишься, но это не скафандр.
— Я уже ничему не удивлюсь… Ладно, проехали. Так на чем вы остановились?
— Да послал я этого Розовского. Сделал морду кирпичом, мол, мне на Землю передавать нечего, поскольку информацией в должном объеме не владею… Ты очухался? Жди, теперь он к тебе припрется.
Христо вздохнул — грудная клетка тут же отозвалась острой болью.
— Пусть прется. Членом больше, членом меньше.
Володя наморщил нос:
— Постарайся не ругаться с ним. Момент скользкий, вы нескольких чужих астронавтов грохнули. Если этот подарок захочет испортить нам жизнь…
— Разберемся. Что с полевыми работами?
— Какие работы? — удивился штурман. — В сотне километров от вашей горы с начинкой… Есть радикальное предложение — перебраться на полюс. Там тоже существует гравитационная аномалия. Она у нас, вроде бы, в программе максимум.
— Твое предложение, или чье?
— Пока мое.
— Поговори с геологами. А на полюсе нужно провести разведку с воздуха. Чтобы никаких гребаных муравейников.
Володя усмехнулся:
— Считаешь, ими утыкана вся планета?
— Черт их знает.
— М-да. Похоже, этот лишний член перезаразил своей паранойей даже тех, с кем не успел пообщаться.
— Меня не нужно заражать, я по жизни параноик. Не будет нам здесь покоя.
— Здорово тебя приложили давешние чудеса. Ладно, я понял. Распечатываю «Стрижа» и внушаю геологам, что на полюсе гораздо интереснее.
— Хорошо.
— Договорились. Выздоравливай.
Осипенко ушел.
Минут десять Христо переваривал информацию, потом позвал Анну.
— Дайте мне обезболивающее.
— Совсем плохо?
— Нормально. Просто мне нужно выйти из лазарета.
Доктор покачала головой:
— Потерпите хоть пару дней, капитан. Не стоит сейчас вставать.
— Потерплю. Через полчаса вернусь сюда и буду вылеживаться, сколько скажете, до посинения, — пообещал Христо, а про себя добавил: «Пока в конце концов не сломаюсь и не затащу тебя в постель».
— Два дня ничего не изменят.
— Доктор. Дайте мне обезболивающее. Это — приказ.
Женщина вздохнула, отправилась за лекарством.
Где-то через полчаса капитан огородами, цепляясь за стеночку и отмахиваясь по дороге от любопытных, добрался к нам в лабораторию.
— Добро пожаловать, Христо, — поприветствовал его Войчек. — Рад видеть вас живым, а здоровым, надеюсь, еще увижу. Спасибо, что заглянули. Хотя — лучше бы позвонили, я бы сам зашел…
В отсеке кроме наших сотрудников обреталась посторонняя персона. «Лишний» член экипажа. И без того осунувшееся лицо капитана еще больше вытянулось, когда он это увидел.
Андрей Розовский. Человек с различными необязательными функциями на корабле. Одна из них, теоретически — контакты с чужими расами.
Капитан вздохнул, обернулся к Войчеку:
— Расскажете что-нибудь, Олег Иванович?
— Обязательно. Посмотрите сюда, — шеф подвел Христо к компьютеру, нашел снимок.
— Работать непосредственно с материалом приходится в холодной части лаборатории. Туда я вас, естественно, не потащу, — пояснил он. — Вот, образец ткани одного из внутренних органов, предположительно — аналога печени. Хотя орган — фактически внешний, а не внутренний. Прикрыт только панцирем существа.
— И что печень?
— Она поражена земным вирусом. Распространение произошло очень быстро…
— Может, марсианским? — уточнил капитан.
— Именно земным. До сих пор считалось, что это теплолюбивый штамм. Во всяком случае, он не живет на Марсе. А на Ганимеде почему-то живет. Ищем причину. В атмосфере, или в радиации — причина обязана быть.
— Надеюсь, этот друг не от меня набрался? — Христо кивнул на фотографию.
Войчек покачал головой:
— Скорее всего, от вас. Или от тех, кто его транспортировал… Не верьте журнальной болтовне, никаких планетарных форм жизни до сих пор не обнаружено. В частности, пресловутая марсианская желтуха — суть патогенная мутация одной безобидной земной бактерии… Конечно, всякое случается. Может быть, именно на Ганимеде обнаружится что-то эдакое.