Новый будет чуть похуже предыдущего — менее опытный, как минимум. Но вскоре и он сообразит, что денег все меньше, гемора все больше, налоговая хватка государства все увереннее. И проследует по пути первого. Следующий протянет еще меньше. И так будет продолжаться, пока на этом месте не окажется тот, для кого это сразу потолок компетенции. Который никуда не уйдет, потому что нигде не нужен. Гайкокрутильщик низкой квалификации без особого интеллекта и амбиций. Этот процесс вовсю идет, и при кажущемся изобилии сервисов с любой более-менее нестандартной поломкой вам придется побегать.
Но это полбеды. В конце концов, можно поехать в авторизованный сервис и заменить коробку в сборе, можно купить новую машину или ездить на такси. «Если проблему можно решить деньгами — это не проблема, а расходы». Хуже другое — аналогичный процесс «вымывания способных кадров» происходит в очень многих сферах реального труда. До половины выпускников медвузов сейчас не занимаются лечебной практикой, а уходят в фарму — чистые руки и легкие деньги. Остаются... Правильно, не самые умные и талантливые. С учителями все еще хуже, об этом даже говорить не хочется. Та же дичь с электриками, строителями, токарями и слесарями — ценности в обществе расставлены таким образом, что делать нужную и полезную работу считается уделом тех, кто «не смог ничего достичь в жизни». А «достичь в жизни», соответственно, нужно бесполезного необременительного занятия за большие деньги.
За небольшие тоже сойдет.
БЕЗРАБОТНЫЙ – человек, нарушающий общественный договор «работай или сдохни». Не работает и, сука, жив!#СловарьМизантропа
Понятно, что получать большие деньги могут немногие. Если их начинают получать многие, то эти деньги просто перестают быть большими. Так что культивируемый в обществе карьерный идеал «бесполезная необременительная херня за много денег» реализуется массово, но без последней части. «Бесполезная, но необременительная херня» — это исчерпывающая характеристика большей части современной трудовой занятости. Относится ли ваше занятие к таковым, проверить несложно. Просто задайте себе вопрос: «Если я прямо сейчас перестану этим заниматься, то изменится ли в мире что-то, кроме суммы в бухгалтерии?» Ах, да — на этот вопрос надо ответить себе честно. Но мало кто на это способен.
Эта перевернутая пирамида ценностей обусловлена простыми, в общем, вводными. Первое — для людей категорически важно одобрение соплеменников и место в иерархии стаи. Зачастую важнее, чем здоровье, личный комфорт и состояние нервной системы. Второе — в современном обществе эти факторы численно выражаются суммой годового дохода. Соответственно, социальная динамика каждого индивидуума обусловлена стремлением к точке равновесия между финансовой мотивацией и личностными возможностями. То есть к точке, где уравновешены жадность и лень. Разумеется, при таких вводных бессмысленная, но легкая работа всегда перевесит осмысленную, но сложную в условиях, даже когда оплачиваются они более-менее одинаково, а уж когда за легкую и платят больше — тут и говорить не о чем.
Но главная проблема общества в сокращении всех видов социальных мотиваций до одной — финансовой. Социальная мотивация по идее должна стимулировать человека приносить пользу сообществу, то есть она вполне себе эволюционно обоснована. Если средний индивидуум мотивирован приносить пользу племени/роду/обществу, это увеличивает шансы вида на выживание. Но если критерием оценки этой пользы становятся деньги, то они моментально подменяют собой все остальное.
Вещи, дела и деньги
Сказочка для маленьких мизантропчиков
Когда-то давно люди делали Вещи. Некоторые из них посвящали этому жизнь, это становилось их Делом, и они зарабатывали этим Деньги. Но на первом месте были Вещи – люди гордились своими Вещами, старались делать их лучше и рассказывали друг другу: «Смотри, какую Вещь я сделал!» Люди чувствовали себя Творцами, создавая что-то из ничего, и видели, что выходит хорошо. И Вещи тогда были красивыми, крепкими, удобными и служили долго. Некоторые и посейчас служат.
Потом люди стали делать Дела. Вещи отошли на второй план, главным стало Дело. В рамках Дела можно было делать хорошие Вещи, так-себе-Вещи или даже совсем не Вещи, лишь бы Дело росло и процветало. И самые огромные, матерые, мощные Дела выросли именно в ту пору. Люди уже чувствовали себя не столько Творцами, сколько Управляющими Делом, но это было их Дело, и они им гордились. Вещи в эту пору стали уже не так хороши – они стали придатками к Делам, все еще качественными, но одинаковыми и скучными.