А потом люди стали делать Деньги. Дело отошло на второй план, а Вещи в суете и вовсе забылись. Ведь для того, чтобы делать Деньги, Вещи совершенно не нужны – Деньги делают из денег. Гордые и важные Дела превратились в скучные механизмы делания Денег из денег через деньги, и стало уже неважно, кто создал это Дело, зачем и с какой целью. Деньги сами себе цель, средство и результат, и делать их легче, чем Дело, не говоря уже о Вещах. Поэтому постепенно в мире становилось все меньше Вещей и все больше пластикового одноразового говна, не годного ни на что, кроме как быть выброшенным в помойку. Поэтому вскоре в мире стало очень-очень много помоек, очень-очень мало Дел, а Вещей почти совсем не осталось. Зато стало очень-очень много Денег, и те, кто их делает, очень этому радовались, но, правда, уже не чувствовали себя ни Творцами, ни Управляющими, да и не гордились особо – чем тут гордиться, это ведь всего лишь Деньги.
Правда, вскоре оказалось, что без вещей жить не очень удобно. Одноразовое пластиковое говно может заменить некоторые Вещи, но ненадолго и не все. Но люди продолжали лихорадочно делать Деньги – им казалось, что за деньги можно купить Вещи. Однако вдруг выяснилось, что за Деньги можно купить только одноразовое пластиковое говно, потому что делать Вещи некому – все делают Деньги. Те, кто умел делать Вещи, уже умерли от старости. Их дети, умевшие делать Дело, уже на пенсии. А их внуки умеют делать только Деньги.
Вот так и скатился мир в сраное говно, превратившись в большую помойку, по которому бегают никому не нужные люди с охапками никому ненужных денег. Но даже за все Деньги мира нельзя купить и одной Вещи.
Вот такая сказочка. Тут те, кто постарше, подозрительно спросят, трижды сплюнув и перекрестившись: «А не слишком ли это все отдает этаким, простихосспади, коммунизмом?»
Признаю — некоторое сходство есть, но оно поверхностное. УАЗдао отличается от «учения, которое бессмертно, потому что оно верно» тем, что оно есть «кредо мизантропа». А значит, я не разделяю убежденность адептов в том, что человечество можно «железной рукой привести к счастию». Даже если вы станете Властелином Всего, имея суперспособности восьми Бэтменов и магию пяти Гендальфов.
Допустим, вы, сказав «крекс-пекс-фекс», установите вокруг Царство Добра и Справедливости. Но стоит вам отвернуться, все моментально просрут, проебут и спиздят.
Дело в том, что людям не нужно Царство Справедливости. В нем они будут получать то, что заслужили, а не то, что им хочется. И люди не хотят Царство Добра. Они хотят нагибать, унижать и доминировать — и чтобы им за это ничего не было. Поэтому все будет как всегда, потом еще хуже, потом пизданется — и начнется новый цикл. Так уже не раз бывало и так будет снова, и не повезет тому, кто застанет смену эпох.
УАЗдао имеет одно, но важное преимущество — оно реализуемо. Прежде всего, как способ остаться собой в нарастающем безумии окружающего мира. Дело в том, что мы можем обманывать себя только до определенного предела. Где-то в глубине души мы понимаем, что заняты херней, и нам от этого очень обидно. Люди тысячелетиями формировались добытчиками и воинами, пахарями и строителями — преобразователями мира. Участвуя в неловких имитациях трудового процесса без смысла и цели, мы испытываем подавленную социумом фрустрацию. Потому что в глубине души знаем — наша единственная короткая жизнь тратится на говно. Тоненький голосок говорит с нами в ночной тишине, когда замолкает забивающий уши социальный шум (состоящий преимущественно из призывов что-нибудь купить — обычно ненужное и в кредит). Он напоминает, что жизнь проходит, а ты только стул жопой греешь. И скоро ты станешь старый, а потом сдохнешь, так и не сделав в жизни ничего толкового. Именно благодаря этому голоску мы все еще имеем хороших врачей, грамотных механиков и даже приличных учителей иногда. А также геологов, спасателей, пожарных и других людей реальных дел.
Отсюда столько социально приемлемых сублимаций — трудовых хобби. Люди делают мебель, вяжут свитера, плетут из лозы и варят сыр, получая несуразные по себестоимости, но зато сделанные своими руками вещи. Замещают то чувство, которое не могут обрести на работе — непосредственную связь между трудом и результатом. В современных видах занятости между человеком и результатом его труда расположена толстая прокладка из файлов, бумажек, людей и ведомств. А часто никакого результата и вовсе нет — просто несколько циферок в базе данных изменились, когда деньги с одного счета перешли на другой. Приятно, но — не то.