Коррупция — это когда деньги дают не вам и не вы. В остальных случаях — это соразмерная компенсация за мелкую услугу, которую один джентльмен оказал другому джентльмену.#СловарьМизантропа
Когда мы во времена лютой постсоветской наивности умилялись тому, что американский полицейский якобы не берет взяток (это, конечно, пиздеж, но мы-то видели их только в кино), мы не учитывали, какие откаты дает условный «Локхид» пентагоновским генералам. Просто не могли представить себе таких сумм, как не можем представить себе расстояние до другой галактики. У нас этот процесс коррупционной концентрации выпариванием мелочи от завершения пока далек, но мелкий клерк уже не возьмет мелкую взятку за «поставить на учет некриминальную, но проблемную тачку», а давать большую взятку его начальнику в случае УАЗа не выгодно. Дешевле другой купить.
Тут мы упираемся в моральную сторону мелкой коррупции. (Крупная — не мой масштаб, я не «Локхид»). Мораль - штука чертовски гибкая. Кто ни разу не решал вопросов деньгами — пусть первый кинет в меня кошелек.
Роль мелкой коррупции — сглаживать те самые завихрения маразма на краях правоприменения. В нормальном (не идеальном, но и не ебанутом наглухо) обществе в стандартных ситуациях она не требуется просто потому, что не окупается. Глупо коррумпировать клерка для постановки на учет нормальной машины с нормальными документами — проще постоять в очереди и обойтись госпошлиной. Но вот на тех краях, где криминала еще нет, но до пика гауссова распределения нормальности далеко, небольшие частные смягчения реально работают.
В общем случае коррупция — хуевая штука. Она размывает границы дозволенного. Если мудак знает, что гаишник возьмет взятку, то мудак будет ехать как мудак. Если он, конечно, мудак-с-деньгами. (Одна из опаснейших форм мудака, однако мудаки и деньги всегда тянутся друг к другу). Но человеческое общежитие, по давней ошибке называемое «обществом», чуть больше чем полностью состоит изо всяких хуевых штук и до сих пор не пошло по пизде окончательно только потому, что они друг друга как-то уравновешивают. Чем больше налоги, тем меньше их платят, чем суровее закон, тем большего размера хуй на него будет возложен и прочие следствия третьего закона Ньютона в социологии.
Нет, никакого вывода тут не будет. УАЗдао — процесс-но-не-результат, оно ставит вопросы, а не отвечает на них. Если ответить вам на все вопросы, вы так и не узнаете, где на вашей наплечной тыкве кнопка «Вкл».
***
Если верить учёным, то мышление — самый энергозатратный процесс в организме. Даже когда вы, выпучив глаза и кряхтя, тужитесь на толчке, то расходуете меньше энергии, чем когда, выпучив глаза и кряхтя, решаете элементарную школьную задачку по арифметике за вашего ленивого засранца. (К сожалению, эта теория никак не объясняет, почему никто еще не похудел, усиленно размышляя «как бы похудеть»).
Засада в том, что наш организм очень экономный. Он очень не любит энергозатратных процессов — потому что вдруг война, а он устамши? Предпочитает лежать, а не сидеть, сидеть, а не стоять, стоять, а не идти, прокрастинировать, а не работать. Но больше всего он не любит думать, и практически никогда этого не делает. Если мерить по времени, то средний хомо будет «сапиенс» на пару процентов максимум. 98 % своей жизни он спит, жрет, тупит и прикидывает, как бы так вывернуться, чтобы лишний раз не напрячь башку. Два процента — вынужденная жесткими внешними пиздюлями мыслительная деятельность.
Почему так важно учить детей? Потому что этих маленьких лентяев еще можно заставить.
Уголовно ненаказуемых способов заставить включить башку взрослого долбоёба практически не существует. Когда он доволен жизнью, ему и так хорошо. Когда не доволен, то слишком занят страданиями и обвинением в них окружающих. Когда хочет женщину, кровь отливает к яйцам, когда хочет жрать — к желудку, и только когда хочет денег (основной инстинкт) может слегка оживиться. Но ненадолго. Как правило, на время, нужное, чтобы помечтать о том, как кто-нибудь даст их ему много и нахаляву, и, мысленно кончив, вернуться к своему обычному standby-режиму.
Почему в этой книге так много вещей, которые вас возмутят, взбесят и причинят прокталгию? Потому что только злость будит в человеке мысль. Не страх, как многие думают. Страх – адреналиновая реакция другого рода, она гасит кору мозга паникой, сужая сосуды. Некогда думать! Тех, кто с перепугу задумывался, а не врубал немедленно съебатор, сожрали саблезубые тигры еще в плейстоцене, так что потомства они не оставили. А вот конструктивная злость привела к тому, что в позднем плейстоцене от махайродов остались только их сабельные зубы в виде фенечек на немытых шеях наших предков.