О ЗНАТОКЕ ШАРИ'АТА, ВЕРХОВНОМ СУДЬЕ ЭМИРЕ ШИХАБУДДИНЕ, — ДА РАСПРОСТРЕТ ВСЕВЫШНИЙ АЛЛАХ НАДОЛГО ЕГО ПРАВОСУДИЕ НАД ГОЛОВАМИ [ОБИТАТЕЛЕЙ] МИРА!
Так как удовлетворяющий нужды всех тварей и создатель высоких степеней [среди людей] проявил свою священнейшую особу и свое непорочное начало в ослепительном блеске шари'ата и во все /262а/ увеличивающейся блестящей общине верующих, то его величество, блаженной памяти, сейид Субхан-кули Мухаммед хан, великий родитель его величества государя, после кончины судьи эмира Насира пожелал, чтобы огород веры и воздух цветника пророческих постановлений восприняла новую зелень и освежение и были бы столь цветущи и приятны, что могли бы служить для ищущих большой дороги шари'ата и для разыскивающих долину тариката блестящим аргументом и ясным доказательством. Для осуществления сего большого дела [покойный государь Субхан-кули], признал, что лучше и соответственнее, чем эмиру Шихабуддину, которому по праву наследства принадлежит должность судьи, согласно положения: наследство получается наследственным порядком. На этом основании его величество, в бозе почивающий государь, возложил на эмира Шихабуддина обязанности имама [соборной мечети столицы]. Упомянутый муж проявлял полное внимание и уважение к покойному государю, естественно поэтому, что последний, сделав [эмира Шихабуддина] имамом, после того [специальным] указом возвел сего князя потомков пророка в должность судьи [бого]хранимых областей. /262а/ Он стал, [благодаря сему], избранным среди равных себе. Когда же взошел на небовидный престол его величество, достинством равный Соломону и степенью Александру [Македонскому], победоносный государь [Убайдулла хан], то тем же порядком последовал новый [высочайший] приказ на имя господина убежища шари'ата, сообщавший ему новый блеск и значение.
Эта квинтэссенция равных ему являлся в науке единственным, не имевшим себе соперников; его вера и набожность вошли в пословицу; ни в каком случае он не пренебрегал истиною и справедливостью. И действительно, божественный шариат, благодаря его правосудию, получил такой блеск, какого он не имел ни при одном судье. Эта достопочтенная личность была красноречивою и гостеприимною; его милосердным и благодетельным столом пользовалось очень много народа. Этот сейид был старшим сыном покойного ишана казия, эмира Джалалуддина Хусейни. Эти сливки дома величия и предел семейства тех, кто при/263а/ надлежит к ходжам в своих отношениях и любви к богатым и бедным, к тем, кто приказывает, и к тем, кто получает приказания, был всегда одинаков и никогда не казался превосходящим и превосходным. Ему было поручено устранение с должностей мударрисов и мутеваллиев столицы ввиду проявленной им справедливости. Этот муж всегда обращался к людям с приветливым видом. Когда мера его жизни наполнилась, то неожиданно во исполнение велений судьбы, разрушитель всех наслаждений, [т. е. смерть], позвякал цепочкой в двери его покоя и птичка его души, услышавши голос: *о ты, упованием покоившаяся душа[413], выпорхнула из клетки его тела. *Подлинно мы — во власти аллаха и к нему возвратимся[414]. Время жизни сего достопочтенного мужа достигло предела шестидесяти одного года; он приложился к дому божьего милосердия 22 рабиулаввеля 1122 года[415]. Он похоронен поблизости Шейхулалама[416].
О ПАЛОМНИКЕ К СВЯТЫМ МЕСТАМ АРАВИИ, СУДЬЕ ЭМИРЕ АБУЛБАРАКАТЕ.
Происхождение сего сейида восходит к тому явлению, которое есть /263б/ плод древа абдалмутталибова семейства и ветвистое дерево отрасли рода хашимитов, кои были почтены господином величия [Мухаммедом] и получили признание в словах [пророка]: я не прошу у вас в отношении его ничего, кроме дружбы и близости ко мне — и кои были отмечены особым почетом через пожалование их словами: подлинно я оставил вам две сущности — книгу аллаха и мое уважение. Общеизвестно, что корень розового куста его благополучия, проросши глубоко под землею, [поднялся ветвями ввысь] и, пройдя через Плеяды, укрепил свои основания и разветвления, будучи вспомоществуем небесами.