– Вы по-прежнему ничего не видели?
Серый тип взглянул налево от себя. Направо от меня. Туда, где располагались ангары.
Один быстрый взгляд, украдкой, туда и обратно.
– Нет, – повторил тип.
– Черный «линкольн»? – не сдавался я. – Уехал в ту сторону?
– Я ничего не видел, – упрямо произнес он. – Я был занят.
Я кивнул.
– У вас в магазине столько дел, вы на секунду присесть не можете, – усмехнулся я. – Поразительно, как вам удается справляться одному.
– Наверное, я вышел в подсобное помещение. Зазвонил телефон.
Я еще некоторое время подержал сотню у него перед носом. Наверное, сто долларов, не облагаемых налогом, представляли значительный кусок его недельной выручки. Но в конце концов серый тип отвел взгляд от купюры. Что тоже многое мне сказало.
– Как знаете, – сказал я.
Убрав купюру в карман, я вышел на улицу.
Сев в «сааб», я проехал двести ярдов на юг до магистрали номер один, после чего остановился на первой же встретившейся заправке. Зашел в кафе и купил бутылку родниковой воды и две булочки. Заплатил за воду вчетверо больше, чем за бензин, если пересчитать на галлоны. Вышел на улицу, встал под навесом у двери и развернул булочку. Начал не спеша есть, при этом оглядываясь по сторонам. За мной никто не следил. Поэтому я подошел к телефону-автомату и на сдачу позвонил Даффи. Номер ее телефона в мотеле я выучил наизусть. Мне пришлось скрючиться под пластмассовым пузырьком над автоматом, чтобы спастись от дождя. Даффи ответила после второго звонка.
– Езжай на север до Сако, – сказал я. – Прямо сейчас. Встретимся в большом торговом центре на острове посреди реки в кафе под названием «Кафе-кафе». Платит тот, кто приезжает последним.
Я доел шоколадную булочку по дороге на юг. По сравнению с «кадиллаком» Бека и «линкольном» Харли «сааб» оказался очень тряским и шумным. Машина была старая и убитая. Тонкая обшивка салона местами отвалилась. На спидометре было пятизначное число. Однако свою задачу «сааб» выполнял. Шины были приличные и щетки работали. Я ехал несмотря на дождь. И зеркала были большие и удобные. Я смотрел в них всю дорогу. Меня никто не преследовал. Я приехал в кафе первым. Заказал большую чашку черного кофе, чтобы смыть изо рта привкус шоколада.
Даффи появилась через шесть минут. Задержавшись в дверях, она огляделась вокруг и, улыбнувшись, направилась ко мне. На ней были свежие джинсы и другая хлопчатобумажная рубашка, на этот раз не белая, а синяя. Поверх рубашки была надета кожаная куртка, а сверху наброшен старый дождевик, который был Даффи слишком велик. Наверное, она одолжила его у пожилого агента. Только не у Элиота. Это было очевидно. Элиот был более щуплым, чем она. Судя по всему, Даффи приехала на север, не подготовившись к непогоде.
– Здесь безопасно? – спросила она.
Я ничего не ответил.
– В чем дело? – сказала она.
– Платишь ты, – сказал я. – Ты приехала второй. Я закажу еще один черный кофе. И ты должна мне за первую чашку.
Недоуменно посмотрев на меня, Даффи сходила к прилавку и вернулась с чашкой черного кофе для меня и капуччино для себя. Ее волосы были чуть влажные. Приглаженные рукой. Наверное, Даффи выскочила из машины и пробежала под дождем, а затем взглянула на свое отражение в витрине. Молча сосчитав сдачу, она протянула мне несколько купюр и монет – стоимость первой чашки. Здесь, в Мэне, кофе был тоже значительно дороже бензина. Впрочем, я решил, что так дела обстоят везде.
– В чем дело? – повторила Даффи.
Я молчал.
– Ричер, что случилось?
– Восемь недель назад вы внедрили к Беку еще одного агента, – сказал я. – Почему ты не сказала мне об этом?
– Что?
– Что слышала.
– Какого агента?
– Она умерла сегодня утром. Перед этим ей пришлось перенести двойную операцию ампутации молочных желез, без наркоза.
Даффи не отрывала от меня взгляда.
– Тереза?
Я покачал головой.
– Не Тереза. Другая.
– Какая еще другая?
– Не пудри мне мозги.
– Какая еще другая?
Я пристально посмотрел на нее. Мой взгляд был жестким. Затем он смягчился. Наверное, все дело было в освещении зала кафе. В том, как свет отражался от светлого дерева, полированного металла и стекла. Это превращало его в своеобразные рентгеновские лучи. В сыворотку правды. В нем я увидел краску неподдельного стыда на лице Элизабет Бек. Я ожидал, что теперь я увижу то же самое на лице Даффи. Я ожидал увидеть густую краску стыда и смущения, вызванную тем, что я раскрыл обман. Но вместо этого я увидел искреннее изумление. Оно было красноречиво написано у нее на лице. Даффи побледнела. Побелела как полотно от шока. Казалось, кровь схлынула у нее с лица. А вызывать это по собственному желанию не дано никому. Как и краску стыда.
– Кого ты имеешь в виду? – спросила Даффи. – Там была только одна Тереза. Ты хочешь сказать, она погибла?
– Не Тереза, – повторил я. – Другая женщина. Другой агент. Ее наняли в качестве горничной.
– Нет, – решительно заявила Даффи. – Там была только Тереза.
Я снова покачал головой.
– Я видел труп. Это была не Тереза.
– Горничная?
– У нее в туфле было устройство электронной почты, – продолжал я. – В точности такое же, как у меня. Тайник в каблуке вырезал один и тот же человек. Я узнал его работу.
– Это невозможно, – пробормотала Даффи.
Я пристально посмотрел ей в глаза.
– Я бы сказала тебе, – продолжала она. – Обязательно сказала. И ты не был бы нужен, если бы у меня был там еще один агент. Разве ты не понимаешь?
Я отвел взгляд. Снова посмотрел на Даффи. Теперь настал мой черед смутиться.
– Черт побери, кто же это был? – спросил я.
Даффи ничего не ответила. Начала крутить свою чашку по блюдцу, толкая ее в ручку указательным пальцем, поворачивая за один раз на десять градусов. Густая пена и шоколадная крошка оставались неподвижными. Даффи лихорадочно думала.
– Восемь недель назад? – наконец спросила она.
Я кивнул.
– Что их спугнуло?
– Они залезли в ваш компьютер, – сказал я. – Сегодня утром или вчера вечером.
Даффи оторвала взгляд от чашки.
– Вот почему ты задавал эти вопросы?
Я молча кивнул.
– Терезы нет в компьютере, – сказала Даффи. – Ее нет нигде.
– Ты проверила Элиота?
– Не просто проверила. Я прочесала весь жесткий диск его компьютера. И все его файлы на главном сервере в Вашингтоне. У меня есть доступ ко всему. Я искала слова «Тереза», «Даниэль», «Джастис», «Бек», «Мэн». Ни одного из этих слов в архивах Элиота нет.
Я молчал.
– Как это произошло? – спросила Даффи.
– Точно не знаю. Полагаю, сначала компьютер сказал, что у вас здесь кто-то есть, а затем они выяснили, что речь идет о женщине. Ни имени, ни подробностей. Тогда стали искать женщину. И, я боюсь, горничную раскрыли отчасти по моей вине.
– Каким образом?
– У меня был тайник. Там лежали твой «глок», патроны, кое-что еще. Горничная его обнаружила. И перепрятала все в свою машину.
Мгновение Даффи молчала.
– Хорошо, – сказала она. – И ты полагаешь, ее машину обыскали, и это ее выдало, так?
– Наверное.
– Но, возможно, сначала обыскали ее саму и обнаружили туфлю.
Я отвел взгляд.
– Искренне надеюсь на это.
Даффи состроила гримасу.
– Не кори себя напрасно. Ты ни в чем не виноват. Как только эти мерзавцы проникли в компьютер, раскрытие горничной было лишь вопросом времени. Я хочу сказать, выбирать им было особенно не из чего. Только эта бедняга и Тереза. Промаха быть не могло.
Я кивнул. Конечно, оставались еще Элизабет и кухарка. Но обе они вряд ли занимали первые строчки в списке подозреваемых. Как-никак Элизабет – жена Бека. А кухарка работает у него лет двадцать.