— Вот как? — удивился я. — В отделе борьбы с наркотиками?
— Нет, я имела в виду федеральное правительство, — уточнила Даффи. — Дьюк работал в министерстве финансов.
— И чем занимался?
— Здесь об этом не говорится. Но через три года его уволили. По обвинению в коррупции. Также было подозрение, что за ним числится несколько убийств, но никаких доказательств этого не было. И все же Дьюк отправился за решетку на четыре года.
— Приметы?
— Белый, примерно одних размеров с тобой. На фотографии выглядит ужасно.
— Это он, — сказал я.
Даффи снова полистала сообщение.
— Берегись, — добавила она. — Судя по всему, это тот еще тип.
— Не беспокойся, — заверил ее я.
У меня мелькнула мысль поцеловать Даффи на прощание. Но я не сделал этого, решив, что она, скорее всего, этого не хочет. Я вышел и поспешил к «кадиллаку».
Я вернулся в кафе и почти успел допить вторую чашку кофе, когда наконец появилась Элизабет Бек. У нее не было никаких подтверждений того, что она ходила по магазинам. Ни сумок, ни пакетов. Я предположил, что на самом деле она никуда не заходила. Просто убивала четыре долгих часа, давая возможность сотруднику правительственного ведомства сделать все что нужно. Я поднял руку. Не обращая на меня внимания, Элизабет Бек направилась прямо к стойке. Заказала высокий бокал с капуччино и подсела ко мне за столик. Я уже принял решение, что ей сказать.
— Я не работаю на правительство, — начал я.
— В таком случае, я разочарована, — в третий раз повторила Элизабет Бек.
— Разве это возможно? — продолжал я. — Вспомните, я ведь убил полицейского.
— Да, — согласилась она.
— Сотрудники правительственных ведомств так не поступают.
— Ну, возможны непредвиденные случайности.
— Но после этого они не стали бы убегать, — настаивал я. — Они бы остались и ответили за то, что натворили.
Какое-то время Элизабет Бек молчала, потягивая капуччино.
— Я была там раз восемь или десять, — наконец заговорила она. — Я имею в виду, в колледже. Там время от времени устраивают вечера для родителей учащихся. Кроме того, я стараюсь приезжать туда в начале и в конце каждого семестра. Однажды я даже взяла напрокат маленький пикап и помогла Ричарду отвезти свои вещи домой.
— Ну и?
— Колледж очень маленький, — продолжала Элизабет Бек. — И все же в первый день нового семестра там царит оживление. Много учащихся, много родителей, машины, автобусы. Когда устраивают вечера для родителей, бывает еще хуже. И знаете что?
— Что?
— Я ни разу не видела там полицейского. Ни разу. Тем более детектива в штатском.
Я уставился в окно на внутренний дворик торгового центра.
— Полагаю, просто случайность, — продолжала Элизабет Бек. — Ничем не примечательный апрельский день, раннее утро, тишина и спокойствие, а прямо у ворот непонятно зачем торчит полицейский в штатском.
— К чему вы клоните? — спросил я.
— К тому, что вам ужасно не повезло. Только подумайте, какие у вас были шансы?
— Я не работаю на правительство, — повторил я.
— Вы приняли душ, — заметила она. — Вымыли голову.
— Неужели?
— Я это вижу и чувствую запах. Дешевое мыло, дешевый шампунь.
— Я ходил в сауну.
— У вас не было денег. Я оставила вам двадцать долларов. Вы купили по крайней мере две чашки кофе. То есть у вас могло остаться не больше четырнадцати долларов.
— Это была очень дешевая сауна.
— Не иначе, — согласилась Элизабет Бек.
— Я просто человек с улицы, — упрямо повторил я.
— А я очень этим разочарована.
— Вы говорите так, словно хотите натравить на вашего мужа полицию.
— Хочу.
— Он же отправится в тюрьму.
— Он и так уже живет в тюрьме. К тому же, он этого заслуживает. Но в настоящей тюрьме он будет чувствовать себя более свободным, чем сейчас. Кроме того, он отправится туда не навечно.
— Вы могли бы к кому-нибудь обратиться, — предложил я. — Необязательно ждать, когда к вам придут.
Элизабет Бек покачала головой.
— Это было бы равносильно самоубийству. Для меня и для Ричарда.
— Как это будет в том случае, если вы станете говорить так обо мне с кем бы то ни было. Помните, я тихо не уйду. Кто-то пострадает. Возможно, вы с Ричардом.
Она улыбнулась.
— Вы опять со мной торгуетесь?
— Опять предупреждаю вас, — уточнил я. — Полное разоблачение.
Элизабет Бек кивнула.
— Я умею держать язык за зубами, — сказала она.
Она доказала это, не сказав больше ни слова. Мы молча допили кофе и вернулись к машине. В дороге мы не разговаривали. Я вез Элизабет Бек домой, на север и на восток, ломая голову, что же я делаю: ношу бомбу с тикающим часовым механизмом или же отворачиваюсь от единственной помощи изнутри, на которую только могу рассчитывать.
Поли ждал за воротами. Судя по всему, он следил за дорогой из окна своего домика и вышел на улицу, как только увидел вдалеке нашу машину. Я сбросил скорость и остановился. Поли пристально оглядел меня. Затем уставился на Элизабет Бек.
— Отдайте мне пейджер, — сказал я.
— Не могу.
— Отдайте.
Поли отпер цепочку и распахнул ворота. Расстегнув сумочку, Элизабет протянула мне пейджер. Тронув машину вперед, я опустил свое стекло. Поравнявшись с Поли, собиравшимся закрывать ворота, остановился.
— Смотри! — окликнул его я.
Я швырнул пейджер под колеса машины. Бросок был выполнен левой рукой. Он получился слабым, и ему недоставало совершенства. Но с задачей я справился. Маленькая коробочка из черной пластмассы описала в воздухе дугу и шлепнулась прямо посреди дороги футах в двадцати перед машиной. Поли проводил ее взглядом и вдруг застыл, осознав, что это было.
— Эй! — воскликнул он.
Он шагнул за коробочкой. Я тронулся за ним. Я вдавил педаль газа в пол, завизжали покрышки и машина рванула с места. Я целился правым углом переднего бампера Поли под левое колено. Мне это едва не удалось. Но он оказался невероятно проворным. Подхватив пейджер с асфальта, Поли отпрянул назад, и я проскочил мимо него в целом футе. Машина пронеслась вперед, и я не стал останавливаться. Прибавил газу, следя за Поли в зеркало. Он остался стоять на дорожке, провожая меня взглядом. Вокруг поднимался сизый дым от горелых покрышек. Я был страшно разочарован. Раз уж мне суждено драться с верзилой, который весит на двести футов больше меня, я бы предпочел, чтобы он выходил на поединок, предварительно покалеченный. Или, по крайней мере, чтобы он не был таким проворным.
Остановившись на кругу перед крыльцом, я выпустил Элизабет Бек из машины. Затем отогнал «линкольн» в гараж и направился на кухню, но тут меня перехватили Захария Бек и Джон Чепмен Дьюк. Они были возбуждены и шли быстро. Похоже, они были чем-то расстроены. Я решил, что меня ждет нагоняй за Поли. Но я ошибся.
— Энджел Долл пропал, — сказал Бек.
Я остановился. Ветер дул со стороны океана. Ленивый прибой сменился большими и шумными волнами, такими, какие встретили меня в первый вечер здесь. В воздухе висела водяная пыль.
— Последним он говорил с тобой, — сказал Бек. — После этого он запер контору и уехал, и с тех пор его нигде не видели.
— Что он хотел от тебя? — спросил Дьюк.
— Не знаю, — ответил я.
— Не знаешь? Вы же пробыли вместе пять минут!
Я кивнул.
— Долл проводил меня в кабинку на складе.
— И.
— И все. Он собрался было о чем-то заговорить, но тут зазвонил его сотовый телефон.
— Кто ему звонил?
Я пожал плечами.
— Откуда я могу знать? Но это было что-то важное. Долл все пять минут проговорил по телефону. Он заставлял ждать меня и вас, так что в конце концов я встал и вернулся к вам.
— О чем он говорил по телефону?
— Я не прислушивался. Это было бы невежливо.
— Ты слышал какие-либо имена? — спросил Бек.
Повернувшись к нему, я снова покачал головой.
— Никаких имен. Однако Долл хорошо знал звонившего. Это было очевидно. Вообще-то, Долл не столько говорил, сколько слушал. Мне показалось, он выслушивает какие-то инструкции.
— Какие инструкции?