— Ты шутишь? Ты видел, какая сегодня погода?
Я кивнул.
— Мерзкая.
— Я бросаю колледж, — продолжал Ричард.
— Почему?
— Из-за того, что случилось вчера вечером. Из-за засады. Те ребята из Коннектикута по-прежнему разгуливают на свободе. Возвращаться в колледж небезопасно. Пока что я останусь здесь.
— Как ты к этому относишься?
Ричард грустно усмехнулся.
— Да я все равно напрасно терял там время.
Я отвел взгляд. Закон непредвиденных последствий. Я только что закрыл мальчишке дорогу к образованию. Быть может, безнадежно испортил всю его жизнь. Впрочем, я и так намереваюсь засадить в тюрьму его отца. А то и вообще прикончить его. Так что в сравнении с этим диплом о высшем образовании выглядит пустяковой мелочью.
Я отправился искать Элизабет Бек. Прочесть ее будет сложнее. Я перебирал различные пути подхода к ней и не мог остановиться ни на чем, что гарантировало бы успех. Я нашел Элизабет в небольшом салоне в северо-западном уголке особняка. Она сидела в кресле. У нее на коленях лежала раскрытая книга. «Доктор Живаго» Бориса Пастернака. В мягкой обложке. Я видел фильм. Запомнил Джули Кристи и музыку. «Тема Лары». Поездки по железной дороге. И очень много снега. Меня вытащила в кино какая-то подруга.
— Это не вы, — сказала Элизабет Бек.
— Что не я?
— Это не вы правительственный шпион.
Я выпустил задержанный вдох. Она бы не сказала это, если бы нашла мой тайник.
— Вот именно, — согласился я. — Ваш муж только что вручил мне пистолет.
— Вы слишком глупы, чтобы работать на правительство.
— Вот как?
Она покачала головой.
— Ричард просто умирал по чашке кофе, когда мы вернулись.
— И?
— Как вы думаете, могло ли: это быть, если мы действительно ездили завтракать? Ведь в этом случае он мог бы выпить столько кофе, сколько хотел.
— Так куда же вы ездили?
— Нас вызвали на встречу.
— С кем?
Элизабет Бек только покачала головой, словно не могла произнести это имя.
— Поли не предложил отвезти нас, — продолжала она. — Он приказал нам ехать. Ричарду пришлось ждать в машине.
— Но вы приняли участие?
Элизабет кивнула.
— Там есть некий тип по имени Трой.
— Глупое имя.
— Зато сам тип весьма неглуп. Молодой, и прекрасно разбирается в компьютерах. Кажется, таких называют хакерами.
— И?
— Этот Трой только что получил частичный доступ к одной из правительственных систем в Вашингтоне. И обнаружил, что сюда заслали федерального агента. Сначала все решили, что речь идет о вас. Затем Трой копнул поглубже и уточнил, что этот агент — женщина, и она находится здесь уже несколько недель.
Я недоуменно уставился на нее. Тереза Даниэль действует неофициально. В правительственных компьютерах на нее ничего нет. Затем я вспомнил ноутбук Даффи с эмблемой министерства юстиции на экране. Вспомнил провод от модема, извивающийся по столу, проходящий через сложный адаптер и подключенный к телефонной розетке в стене. Через него ноутбук Даффи был связан с компьютерами всего мира. Неужели Даффи хранит в нем закрытые сведения? Для личного пользования? Чтобы в случае чего можно было оправдаться задним числом?
— Не хочу думать о том, что а ни сделают, — продолжала Элизабет. — С этой женщиной.
Вздрогнув, она отвернулась. Я успел дойти до прихожей. Застыл на месте. Машин здесь нет. А до того, как попасть хоть куда-нибудь, — двенадцать миль пустынной дороги. Три часа быстрым шагом. Два часа бегом.
— Забудьте об этом, — окликнула меня Элизабет. — Вас это не касается.
Обернувшись, я вопросительно посмотрел на нее.
— Забудьте об этом, — повторила она. — Этим занимаются как раз сейчас. Скоро все будет кончено.
Второй раз я встретился с сержантом первого класса Доминик Коль на третий день ее службы у меня. На ней были форменные шорты и футболка цвета хаки. Было очень жарко. Это я запомнил прекрасно. Нас накрыла какая-то тепловая волна. У Коль были загорелые руки. Кожа такого типа в жару кажется запыленной. Коль нисколько не вспотела. В футболке она смотрелась обалденно. На плечах лычки, справа на груди «Коль», слева «Армия США», обе нашивки чуть выгнуты, повторяя форму груди. Коль принесла папку, которую я ей дал. Теперь папка распухла, пополнилась новыми бумагами.
— Мне нужен напарник, — сказала Коль.
Я почувствовал себя виноватым. Она уже третий день работает у меня, а я еще до сих пор не выделил ей напарника. Я попытался вспомнить, выделил ли я ей рабочее место. А также шкафчик для личных вещей и комнату.
— Вы уже познакомились с человеком по фамилии Фраскони? — спросил я.
— С Тони? Вчера. Но он лейтенант.
Я пожал плечами.
— Я ничего не имею против того, чтобы офицеры работали вместе с сержантами. В уставе по этому поводу ничего нет. А если бы и было, я бы все равно не обратил бы на это внимания. Вы не возражаете?
Она покачала головой.
— Но, может быть, возражать будет он.
— Фраскони? Не будет.
— Значит, вы его предупредите?
— Разумеется, — подтвердил я.
Я написал для себя напоминание на листке бумаги: «Фраскони, Коль, напарники» и подчеркнул дважды, чтобы наверняка не забыть. Затем указал на папку, которую принесла Коль.
— Что у вас нового?
— Есть новость хорошая и новость плохая. Плохая новость заключается в том, что система работы с закрытыми документами на полигоне из рук вон плохая. Возможно, все дело в простой халатности, но скорее всего кто-то сознательно все расстроил, чтобы было проще скрывать то, чего не должно быть.
— Кто этот тип, о ком идет речь?
— Одно светило науки по фамилии Горовский. Дядя Сэм забрал его прямо из Массачусетского технологического института. Приятный человек, во всех отношениях. Говорят, умный до жути.
— Он русский?
Коль покачала головой.
— Поляк, в миллионном поколении. Никаких намеков на идеологию.
— Когда этот Горовский учился в институте, он болел за «Красные носки»?
— Почему вы так решили?
— Они все со странностями, — объяснил я. — Проверьте это.
— Вероятно, речь вдет о шантаже, — продолжала Коль.
— А что за хорошая новость?
Она раскрыла папку.
— Та штука, над которой сейчас работают эти ребята, представляет по сути своей маленький снаряд.
— С кем они работают?
С фирмой «Ханиуэлл» и корпорацией оборонного ведомства.
— И?
Снаряд должен быть тонким. Это называется «подкалиберным». На танках устанавливаются пушки калибра сто двадцать миллиметров, но эта штуковина значительно тоньше.
— Насколько тоньше?
— Пока что это никому не известно. Как раз сейчас ведутся работы над отделяемой оболочкой. Эта оболочка окружает снаряд, доводя его до нужного калибра.
— Я знаю, что такое подкалиберный снаряд, — вставил я.
Коль пропустила мое замечание мимо ушей.
— Оболочка будет отделяемой, то есть, как только снаряд вылетает из дула орудия, она сразу же разваливается и отпадает. Сейчас ученые пытаются определить, должна ли она быть из металла или ее можно делать из пластмассы. Они называют ее «сабо». По-французски «ботинок». То есть получается, что снаряд словно надевает маленькие ботинки.
— Я хорошо знаю французский, — снова вставил я. — У меня мать француженка.
— От этого же корня происходит слово «саботаж», — не обращая на меня внимания, продолжала Коль. — Оно тоже пришло из Франции. Во время конфликтов с работодателями промышленные рабочие разбивали новое оборудование ногами.
— Обутыми в ботинки, — уточнил я.
Она кивнула.
— Совершенно верно.
— Так все же в чем хорошая новость?
— Конструкция отделяемой оболочки никому ничего не скажет, — сказала Коль. — По крайней мере, ничего стоящего. Это просто оболочка. Так что у нас впереди достаточно времени.