— Все твое. Ключи в кармашке на двери.
Я шагнул в дождь, и Харли тронулся, как только я закрыл за собой дверь. Но он не вернулся на магистраль номер один. Доехав до конца стоянки, он повернул налево. И сразу же направо. Объехал бетонный блок и оказался на соседней стоянке. Подняв воротник плаща, я проводил взглядом машину. «Линкольн» медленно проехал через всю стоянку и скрылся за рядом новых зданий. Это были длинные приземистые ангары из гофрированной стали. Между ними сеть узких асфальтовых дорожек. Высокие бетонные пандусы. Я снова увидел «линкольн» в промежуток между двумя складами. Он ехал медленно и неторопливо, словно выискивая место для стоянки. Затем скрылся за следующим зданием, и больше я его не видел.
Я развернулся, «сааб» стоял перед мелкооптовым винным магазином. С одной стороны от этого магазина располагалась мастерская по установке автомобильной аудиоаппаратуры, с другой магазин, в витрине которого красовались люстры «под хрусталь». Я решил, что горничную вряд ли послали купить новые светильники. Или установить в «сааб» новую магнитолу. Значит, ее послали в винный магазин. А здесь она наткнулась на целую шайку, уже дожидавшуюся ее. Четверых, а то и пятерых. По крайней мере. После первого мгновения удивления она превратилась из перепуганной горничной в обученного агента, защищающего свою жизнь. Те, кто ее ждал, были готовы к этому. Они пришли в достаточном количестве. Я посмотрел в обе стороны вдоль ряда магазинов. Затем повернулся к винному складу. Витрина была заставлена коробками. Изнутри улица была практически не видна. Но все же я шагнул в дверь.
В магазине было изобилие ящиков и отсутствие людей. Похоже, таким он оставался большую часть времени. За прилавком стоял серый тип лет пятидесяти. Пепельно-серые волосы, серая рубашка, серое лицо. Казалось, он уже лет десять не выходил на улицу. В его магазине не было ничего, что я мог бы купить, чтобы расколоть лед, поэтому я сразу задал свой вопрос:
— Видите вон тот «сааб»?
Серый тип разыграл настоящий спектакль, поворачиваясь к витрине.
— Вижу.
— Вы не видели, что произошло с его водителем?
— Нет.
Те, кто не задумываясь отвечает «нет», как правило, лгут. Человек искренний тоже может ответить «нет», но обычно он сначала задумывается. А потом добавляет что-нибудь вроде «извините». Возможно, в свою очередь задает какие-то вопросы. Такова человеческая природа. Люди говорят: «Извините, нет, а в чем дело? Что произошло?» Сунув руку в карман, я отщипнул купюру от пачки, которую дал мне Бек. Достал ее. Это оказалась сотенная бумажка. Сложив пополам, я зажал ее между большим и указательным пальцами.
— Вы по-прежнему ничего не видели?
Серый тип взглянул налево от себя. Направо от меня. Туда, где располагались ангары.
Один быстрый взгляд, украдкой, туда и обратно.
— Нет, — повторил тип.
— Черный «линкольн»? — не сдавался я. — Уехал в ту сторону?
— Я ничего не видел, — упрямо произнес он. — Я был занят.
Я кивнул.
— У вас в магазине столько дел, вы на секунду присесть не можете, — усмехнулся я. — Поразительно, как вам удается справляться одному.
— Наверное, я вышел в подсобное помещение. Зазвонил телефон.
Я еще некоторое время подержал сотню у него перед носом. Наверное, сто долларов, не облагаемых налогом, представляли значительный кусок его недельной выручки. Но в конце концов серый тип отвел взгляд от купюры. Что тоже многое мне сказало.
— Как знаете, — сказал я.
Убрав купюру в карман, я вышел на улицу.
Сев в «сааб», я проехал двести ярдов на юг до магистрали номер один, после чего остановился на первой же встретившейся заправке. Зашел в кафе и купил бутылку родниковой воды и две булочки. Заплатил за воду вчетверо больше, чем за бензин, если пересчитать на галлоны. Вышел на улицу, встал под навесом у двери и развернул булочку. Начал не спеша есть, при этом оглядываясь по сторонам. За мной никто не следил. Поэтому я подошел к телефону-автомату и на сдачу позвонил Даффи. Номер ее телефона в мотеле я выучил наизусть. Мне пришлось скрючиться под пластмассовым пузырьком над автоматом, чтобы спастись от дождя. Даффи ответила после второго звонка.
— Езжай на север до Сако, — сказал я. — Прямо сейчас. Встретимся в большом торговом центре на острове посреди реки в кафе под названием «Кафе-кафе». Платит тот, кто приезжает последним.
Я доел шоколадную булочку по дороге на юг. По сравнению с «кадиллаком» Бека и «линкольном» Харли «сааб» оказался очень тряским и шумным. Машина была старая и убитая. Тонкая обшивка салона местами отвалилась. На спидометре было пятизначное число. Однако свою задачу «сааб» выполнял. Шины были приличные и щетки работали. Я ехал несмотря на дождь. И зеркала были большие и удобные. Я смотрел в них всю дорогу. Меня никто не преследовал. Я приехал в кафе первым. Заказал большую чашку черного кофе, чтобы смыть изо рта привкус шоколада.
Даффи появилась через шесть минут. Задержавшись в дверях, она огляделась вокруг и, улыбнувшись, направилась ко мне. На ней были свежие джинсы и другая хлопчатобумажная рубашка, на этот раз не белая, а синяя. Поверх рубашки была надета кожаная куртка, а сверху наброшен старый дождевик, который был Даффи слишком велик. Наверное, она одолжила его у пожилого агента. Только не у Элиота. Это было очевидно. Элиот был более щуплым, чем она. Судя по всему, Даффи приехала на север, не подготовившись к непогоде.
— Здесь безопасно? — спросила она.
Я ничего не ответил.
— В чем дело? — сказала она.
— Платишь ты, — сказал я. — Ты приехала второй. Я закажу еще один черный кофе. И ты должна мне за первую чашку.
Недоуменно посмотрев на меня, Даффи сходила к прилавку и вернулась с чашкой черного кофе для меня и капуччино для себя. Ее волосы были чуть влажные. Приглаженные рукой. Наверное, Даффи выскочила из машины и пробежала под дождем, а затем взглянула на свое отражение в витрине. Молча сосчитав сдачу, она протянула мне несколько купюр и монет — стоимость первой чашки. Здесь, в Мэне, кофе был тоже значительно дороже бензина. Впрочем, я решил, что так дела обстоят везде.
— В чем дело? — повторила Даффи.
Я молчал.
— Ричер, что случилось?
— Восемь недель назад вы внедрили к Беку еще одного агента, — сказал я. — Почему ты не сказала мне об этом?
— Что?
— Что слышала.
— Какого агента?
— Она умерла сегодня утром. Перед этим ей пришлось перенести двойную операцию ампутации молочных желез, без наркоза.
Даффи не отрывала от меня взгляда.
— Тереза?
Я покачал головой.
— Не Тереза. Другая.
— Какая еще другая?
— Не пудри мне мозги.
— Какая еще другая?
Я пристально посмотрел на нее. Мой взгляд был жестким. Затем он смягчился. Наверное, все дело было в освещении зала кафе. В том, как свет отражался от светлого дерева, полированного металла и стекла. Это превращало его в своеобразные рентгеновские лучи. В сыворотку правды. В нем я увидел краску неподдельного стыда на лице Элизабет Бек. Я ожидал, что теперь я увижу то же самое на лице Даффи. Я ожидал увидеть густую краску стыда и смущения, вызванную тем, что я раскрыл обман. Но вместо этого я увидел искреннее изумление. Оно было красноречиво написано у нее на лице. Даффи побледнела. Побелела как полотно от шока. Казалось, кровь схлынула у нее с лица. А вызывать это по собственному желанию не дано никому. Как и краску стыда.
— Кого ты имеешь в виду? — спросила Даффи. — Там была только одна Тереза. Ты хочешь сказать, она погибла?
— Не Тереза, — повторил я. — Другая женщина. Другой агент. Ее наняли в качестве горничной.
— Нет, — решительно заявила Даффи. — Там была только Тереза.
Я снова покачал головой.
— Я видел труп. Это была не Тереза.
— Горничная?
— У нее в туфле было устройство электронной почты, — продолжал я. — В точности такое же, как у меня. Тайник в каблуке вырезал один и тот же человек. Я узнал его работу.
— Это невозможно, — пробормотала Даффи. Я пристально посмотрел ей в глаза.
— Я бы сказала тебе, — продолжала она. — Обязательно сказала. И ты не был бы нужен, если бы у меня был там еще один агент. Разве ты не понимаешь?