Тео взмыл ввысь, нашел их быстро - далеко они уйти не успели, тянущаяся за ними связка пленников замедляла путь.
Он смотрел сверху, не спеша снижаться. Как и в своем мире, цирнии шли караваном. Сквозь узкие улицы Остдама, мимо каналов и мостиков, прокладывали себе дорогу, не останавливаясь и не смотря по сторонам - никто не посмел бы встать на их пути. Первыми шли "разведчики" - дань традиции, необходимости в этом не было. Дальше, связанные, истерзанные и едва волочащие ноги - плелись пленники, их подталкивали и подгоняли с обеих сторон. Те, кто был посильнее, поддерживали слабых, кого-то тащили на себе. Шествие замыкал еще один отряд цирниев.
С высоты птичьего полета процессия смотрелась по меньшей мере странно. Высокие и мощные, цирнии передвигались так плавно, словно плыли по воздуху, облаченные в длинные балахоны, под которыми - Тео знал - они прятали огненные кнуты и длинные изогнутые мечи. Выглядели в декорациях Остдама настолько неуместно, но настолько уверенно, что, казалось, это сам Остдам тут лишний. Словно они тут главные, словно вокруг, до горизонтов протянулась горячая цирнийская пустыня, шурша перекатывающимися слоями раскаленного песка. Словно город - призрак, он лишь мираж, сотворенный коварным пеклом.
Тео скривился в отвращении. Никогда прежде он не испытывал к цирниям таких сильных эмоций, равнодушие было законом его жизни. Но сейчас - сейчас он ненавидел. До дрожи, до скрежета зубов, до тяжелого частого дыхания, когда места в груди вдруг становится слишком мало, чтобы надышаться. Он мог бы убить их всех, разом, в одно мгновение. Он сделает это, как только позволит себе, как только отдаст самому себе приказ. Сейчас рано. Это всего лишь один караван, только один, это ничего не даст. Нужно найти их штаб. Нужно не выдать себя. Его трясло, сдерживаться становилось все сложнее. Но малейший звук может выдать. Темную стремительную фигуру на фоне черного неба люди не увидят. Но люди - не цирнии.
Насколько же вальготно и безопасно они чувствуют себя здесь, раз до сих пор ни разу не взглянули наверх!
Маг позволил себе чуть снизиться. Он увидел, как один из пленников, нет, пленница - женщина, истекающая кровью, рухнула на землю. Идущие рядом под окрики цирниев подхватили ее под руки и потащили, окровавленную, в разорванной одежде и босую - но женщина висела в их руках, тяжело и безвольно. Он увидел, как подошел солдат, изогнутый клинок блеснул в руке. Ни на мгновение караван не остановился, они равнодушно продолжали свой путь. Обезглавленное тело рухнуло на землю, голова откатилась под углон, к тротуару, врезалась в каменный бордюр и развернулась лицом. Кто-то закричал, и Тео не был уверен, что это кричит не он. Взгляд застелило ярким белым туманом, в ушах тяжело застучал пульс, воздух вокруг засвистел, холод обвивал, но в голове бился жар, такой, какой не может остудить даже ледятной ветер. Земля приближалась. Враги становились все ближе. Уже ничто не важно.
Он не видел их. Чувствовал. Взгляд выхватывал фрагменты, удивленные узкие глаза, в зрачках огонь - был и потух. Искаженное яростью лицо, размытая фигура - оседает вниз, к ногам Тео, глаза потухли. Крики. Силуэты мечутся в разные стороны, из их темного месива острыми жалами выныривают изогнутые мечи, он уклоняется от ударов, не думая - им не достать его. Аскарийский меч в руках Тео, тонкий и мерцающий сквозь белый туман, каждый раз безошибочно поражает цель. Те, кто остались в живых, рассредоточились, отскочили - понятли, что близко подходить смертельная ошибка. Началась новая схватка. Оглушительный щелчок огненного кнута и всполох искр вокруг, Тео отпрыгнул - на мгновение он потерял огоньки глаз - свои ориентиры. Еще двенадцать пар яростных глаз. Вновь нашел их. Его движения - точные и быстрые, у цирниев нет шансов. Каждому он смотрел в глаза, и лишь потом наносил удар. И считал. Двадцать шесть пар глаз. Все случилось слишком быстро - цирнии не успели не то что послать сигнал, но даже понять, кто именно на них напал. Это хорошо. Вот только теперь он не узнает, куда шел караван...
Испуганные всхлипы пленников вернули ему зрение. Туман рассеивался...
Тео оглянулся, рассеянно. Окинул взглядом валяющиеся вокруг тела. Выдохнул и на мгновение расслабился - только цирнии, людей среди убитых им не было. Пленники сбились в кучу, связанные, окровавленные, с ужасом в глазах. Видели ли они цирниев, или те по своему обыкновению прикрывались иллюзией? Все смотрели на него, на лицах шок. Только один мужчина, с рыжей бородой и в расстегнутой на груди клетчатой рубашке, не сводил глаз с отрубленной женской головы. У него на груди и рукавах была кровь, ее кровь.