После того, как хозяин вернул его к жизни, в нем пробудилось то, что дремало до этого момента. Переросток, полукровка великанов - так они кричали, когда били его. Он не понимал, он ведь всегда был такой же как они, что с того, что он подрос? Всего на полголовы, не больше. Великанов не было уже двести тавий, их всех перебили. Но когда кто-то из молодняка вырастал до первого края ритуального столба - его убивали. Когда-то давно люди заключали браки с великанами, и до сих пор, нет-нет да и просачивалась великанская кровь - и кто-то из парней вырастал слишком высоким. Жиль вспомнил мать, она никогда ничего не говорила ему, не объясняла, только плакала и просила пригибаться пониже - а ему, дураку, и в голову не могло придти, что кровь великана могла оказаться и в его роду. Пока не стал переростком сам. Великаны обладали силой и своей магией. А их беззащитным потомкам-полукровкам доставался только обличающий рост. Неоспоримый признак, по которому вершился суд. Сила и магия великанов во всем своем буйстве проснулись в Жиле только после того как хозяин воскресил его. Новая жизнь, новая сила, новое уродливое тело.
Жиль зацепился пальцами за камни отвесной набережной, подтянулся сам, волоча за собой мокрое обмякшее тело. В темной глубине воды ему показалось какое-то свечение, плывущее к ним. Он со всей силы хлопнул рукой по поверхности, раздался хлопок, брызги полетели во все стороны - свечение исчезло. Жиль вытащил девушку на камни, аккуратно положил, придерживая своей большой лапой так, чтобы она не стукнулась головой о мостовую. Вода стекала с ее волос и мокрой одежды. В образовавшуюся лужицу кружась упали две первые снежинки и тут же растаяли. Жиль поднял голову и посмотрел в серое небо - пошел снег. Холодно, надо ее скорее в тепло. Он схватил девушку в охапку. Она тряпичной куклой повисла у его руках. Хорошенькая - подумалось ему. Жаль только, что больше не пахнет. Пусть спит.
Глава 2-2. Жиль.
Глава 2-2. Жиль
***
Жиль нес свою добычу в район Старой Стороны - на тихий квартал-полуостров среди каналов, отрезанный зеленым парковым массивом от шумного, вечно праздного центра. Никто не встретился ему на пути, и это было очень хорошо - их искали, ради них с хозяином перекрывали улицы и торговые центры, прочесывали целые кварталы. Только в Старой Стороне можно было чувствовать себя в безопасности, но надолго ли?
Холодный атлантический ветер развеял остатки тумана и стих, на улицах в этой части города было безлюдно. Снег падал медленно и тихо, снежинки были мелкие и скромные, словно небо делало их не в полную силу, а пока только на пробу. До зимы было еще далеко, и они таяли, не успевая толком достичь камней мостовой. По обе стороны широкой по остдамским меркам улицы расположились богатые особняки, живописно заросшие плющем и диким виноградом. Наверное, весной здесь было красиво, буйным цветом распускались великолепные бело-розовые магнолии. Растений было много, за какими-то еще ухаживали, а какие-то постепенно дичали и жили собственной жизнью, расползаясь на стены, крыши пристроек, резные решетки заборов. Сейчас их сочную листву тронули холода и потихоньку заметал первый робкий снег.
Большинство домов и владений здесь принадлежало наследникам именитых фамилий, особняки годами стояли пустые - старики доживали свой век в местах с климатом помягче, а молодежь почему-то не спешила здесь селиться. Днем еще можно было увидеть кого-то из прислуги - экзотических, низкорослых и узкоглазых уроженцев бывших остдамских колоний. И то нечасто. Ночью район и вовсе пустел, свет горел лишь в окнах пары домов. Старые газовые фонари над высокими, оформленными узорной плиткой крылечками едва трепетали, и вокруг каждого кружили мелкой мошкарой снежинки.
Вот и нужный дом. Готический фронтон, с тремя острыми башенками - такого больше нет во всем городе, тот, кто строил его, привез сюда частичку своей родины. Облупившийся фасад с потрескавшейся эмблемой в виде пятиконечного созвездия, мутно-грязные стекла в окнах, еще вчера заколоченных досками. Дом стоял пустым слишком долго - умер, так и не дождался возвращения хозяев. Остался лишь остов, скелет, обветшалый призрак. Магическая защита не позволила людям разорить это место, но перед временем бессильна даже магия. Стены напитались влажным воздухом, размокли и зацвели грибком и плесенью. Сырость проникла внутрь и уничтожила некогда богатое убранство. Мебель разбухла и сгнила, роскошные ткани превратились в труху, изысканный фарфор потускнел и покрылся патиной. Более менее сохранились книги - их традиционно окружали дополнительной защитой всех сортов - бумагу промасливали, переплет натирали воском и скипидаром, и каждый манускрипт обязательно инициировали через пять стихий, обильно приправляя магию соответствующими случаю жертвами. Как правило, человеческими, но и другими существами не брезговали. Поэтому так часто на полках встречались книги в коже, со вставками из зубов и волос, высушенными внутренностями.