Сунув руку в глубокий карман, Тео достал спящего паучка. Последний выживший арахнид был невелик - размером с ладонь, и спал под действием чар, компактно сложив свои ядовитые ножки под увесистым брюшком. Получился практически правильной формы черный шар, с колючим мохнатым телом, блестящими щитами головы и выпирающими зазубренными клешнями. Тео щелкнул пальцами по его голове и паучок проснулся, задрыгал лапками, вращая глазами и издавая пронзительный писк. Тео вытянул руку с зажатым в ней арахнидом над каменной чашей, произнес призыв и резко сжал паучиное брюхо. Писк оборвался, его заглушил глухой хлопок, и вязкая изумрудная слизь - внутренности паучиного брюха, проступила сквозь пальцы Тео и сопливым плевком упала в каменную чашу. Маловато. Задумчиво наклонив голову, Тео полоснул себе острым ногтем по запястью, и добавил в чашу несколько капель собственной крови.
- Приди, Олихар.
Он терпеливо ждал, с едва сдерживаемой улыбкой наблюдая, как над чашей проявляется серая каменная фигура. Контуры ее становились все резче и плотнее, принимая очертания худощавого длинноволосого мужчины в свободных одеждах и с огромными сложенными крыльями за спиной. Он стоял на коленях над могилой, словно плачущий каменный ангел, в скорби прильнувший к надгробию, опустив лицо в каменную чашу. А затем каменные одежды стали мягче, превратились в ниспадающую плотную ткань, в них проявился цвет. Статуя оживала, превращаясь из серого камня в человеческую фигуру. Длинные волосы мужчины потемнели, сложенные крылья стали прозрачно-серебристыми.
Тео расхохотался. Мужчина поднял голову от чаши на надгробии, отпрянул, вскочил на ноги и судорожно зажал руками рот.
- Проклятье, сучий ублюдок, что за дрянь ты мне скормил?!
Он зашелся кашлем и низко наклонился, тяжело отхаркивая прямо на жадную и рыхлую кладбищенскую землю.
- Жить будешь. - ответил Тео, отсмеявшись, - скорее всего. Любая жизнь ценна.
Тот только фыркнул презрительно - эта фраза прозвучала двусмысленно - то ли имелась в виду жизнь паука, то ли самого Олихара.
- Избавь меня от своего гуманистического бреда! Оно хоть не ядовитое? Что это было?
Он выпрямился, вытирая рот тыльной стороной ладони.
Тео пожал плечами и раскрыл ладонь, в которой лежал раздавленный арахнид. При виде паука
Олихар накрыл ладонями рот, а где-то внутри его горла заклокотало. Он смачно сплюнул и снова отер свое красивое лицо.
- Какая дрянь! Клянусь твоими волшебными кишками, в следующий раз я тебе их и скормлю!
- Они не волшебные. Но я с удовольствием съем свои кишки. Если тебе действительно окажется по силам меня вызвать. - сказал Тео и его лицо стало мрачным.
Олихар огляделся:
- Где это ты?.. - он подобрал подол длинного кафтана и сделал несколько шагов между могилами, всматриваясь в темноту вокруг. - О, я узнаю это место!..
- Да. - лицо Тео было серьезным.
Глава 4-2. Тео
Глава 4.2. Тео
- ...Твои друзья бежали.
Крылатый сидел на краешке надгробия, элегантно сложив руки и посматривая вокруг исподлобья.
- У меня нет никаких друзей. И не было. - угрюмо ответил Тео. Он ждал ответа на заданный вопрос, но
Олихар не спешил выдавать его, только пожал плечами:
- Мог бы мне сказать. Я правда помог бы. Я поддержал бы тебя. Когда-то мы были друзьями.
Тео покачал головой.
- У тебя своя дорога, у меня - своя.
- Ах, если бы это было возможно! После всего...
Тео замолчал, засунул руки в карманы и уставился наверх, в темное небо, в котором поблескивали медленные снежинки.
Олихар не выдержал первым, заговорил громко и резко:
- Ты хоть понимаешь, какая это глупость?! Это так глупо, он не специально загнал тебя сюда, я уверен, знал бы что делает - не стал бы. Никому просто в голову не пришло, что ты упрешься, как осел.
- Думаешь? - Тео прищурился.
- Зафус не хочет твоей смерти, даже не сомневайся.
- А она? - Тео бросил быстрый цепкий взгляд на своего собеседника.
- Она не выходит. Я ни разу не видел ее при дворе. Говорят, она в трауре.
- Да, я тоже.
Олихар усмехнулся.
- По тебе и не скажешь. Твой траур обычно по-другому выглядит, я-то помню. Ты... уже освоился? Что собираешься делать?
- Моя магия уже закончилась.
Воцарилась тишина. Олихар ошеломленно переваривал сказанное, Тео краем глаза следил за его лицом. Бывшему другу он не доверял. И никогда не доверял, даже когда они были молодыми, веселыми и яростно жестокими.