Потом блуждающий взгляд остановился на зеркале, сфокусировался на отражении в нем. Я узнала себя не сразу. В этой девушке в зеркале чувствовалось что-то родное, или даже скорее что-то старое и почти забытое, как лицо дальнего родственника, которого сто лет не видела, но узнала при встрече. Я подняла руку и дотронулась до волос. Мой зеркальный двойник сделал то же самое. Волосы были всклокоченные, спутанные... Хотя откуда мне знать, что она действительно мой двойник? У меня такое чувство, что это не я. Что на самом деле она даже не похожа на меня. Тени такие под глазами... Я же нормально спала, должна была выспаться... Но не смогла - опять металась в кошмарном сне. Девушка в зеркале знала о моих кошмарах, тоже видела их. Это нас и роднило на самом деле, а вовсе то, как мы одинаково выглядели...
Во сне я падала с высоченной башни, вокруг были облака, я проносилась сквозь них, разрывая серые пушистые слои. В ушах гудело и ощущения были жуткие. Я ждала удара о поверхность, но конца моему падению все не было.
Когда-то давно, еще в колледже, я читала книгу о толковании снов, и у меня даже неплохо получалось понимать их. Есть такие символы, которые уж если снятся, то обязательно сбудутся. Например, снег. Так и знайте, если вам приснится снег - это к сексу. Почему? Да потому что снег - это замороженная вода, а вода во снах отвечает за чувства и за любовь. А что такое секс, если не физическое воплощение любви? Мне вспомнились вчерашние девушки легкого поведения. Интересно, снится ли им снег? Наверное нет, для них это не сфера чувств, а какая-то другая... Работа? Или деньги? Не знаю, лично мне к сексу всегда снится снег. И последние несколько лет я не видела его во сне ни разу. Даже в своих зимних снах. Нет секса, нет снега...
Однажды я рассказала о снах Ширли, и она очень внимательно меня выслушала. Сказала, что в психиатрии сны - отдельная и очень важная тема. Сказала, что к снам надо относиться внимательно, потому что они дают ключи к пониманию себя. Я пошутила тогда, что вот бы мне сделать так, чтобы увидеть во сне снег, тогда я точно буду знать, что в ближайшее время у меня возобновиться интимная жизнь - а ведь сама Ширли всегда говорила, что мы должны к этому стремиться. Но она тогда сказала, что так это не работает. Максимум, мол, я могу внушить себе сон, но лучше б я занялась делом и сходила куда-то, с кем-то познакомилась. Хм. Только вот чем больше Ширли толкала меня, тем больше я упиралась. В конце концов я решила, что мне это вообще больше не нужно. У меня есть право жить без секса, нравится это Ширли или нет, это я решаю сама. Мне и так хорошо.
Я с тоской смотрела наверх, на мансардное окно в наклонном потолке. По его нижней кромке лежала тонкая белая полоска пушистых снежинок. Лучше б мне приснился снег, а не эти облака и падение. Облака, они же воздух - значит, дело в информации. Я падаю сквозь потоки информации? Хм, странно. И вообще, то, что во сне я падаю - это не очень хорошо. Вообще не хорошо. И тут я почувствовала, что начинается... О нет...
Я обхватила руками раскалывающуюся изнутри голову - умственные усилия давались мне огромным трудом. Голова болела так, словно я вчера и алкоголь пила, и травку курила, а может, еще и горсть грибочков съела.
Разумеется, ничего этого я не делала, и тем обиднее. Я просто не рискнула. Подумала, что если вдруг мне станет плохо, или я потеряю контроль, то позаботиться обо мне будет некому. Вот если бы здесь была Мэг! Тогда да, это был бы тот еще отжиг! Боже, я и не думала, что мне будет так ее не хватать!
Вспомнив про Мэг я вспомнила и про неотправленные вчера фотки и стукнула себя ладонью по лбу. От адской боли чуть не согнулась пополам. Стучать по больной голове - ну как так можно?! Я вытряхнула содержимое сумки на кровать, там должны быть таблетки, которые всегда ношу с собой. Мигрени мучают меня последние пару лет. Голова при них болит так, что я могу только лежать не двигаясь, ни работать, ни нормально передвигаться я просто не в состоянии. На малейшее движение боль усиливается. При этом лицо словно каменное, в висках и глазных яблоках пульсирует боль, а голова как будто стянута железным обручем. Обычные обезболивающие мне не помогают, и терапевт в клинике выписал рецепт на серьезные таблетки. Правда, предупредил меня ими не злоупотреблять. Все со временем привыкли к моим приступам, и даже Майлз спокойно отпускал меня домой, видя, что "опять оно началось".
"Да ты себя в зеркале в такие моменты видела?" - сказала как-то раз Мэг. - "Как он мог бы тебя не отпустить? Ты серая, у тебя глаза невидящие, губы бледные, ты вся как призрак. Он тебе еще и приплатит, только уж будь добра, возьми такси и езжай домой, уйди с глаз долой, не пугай народ". Она тогда сочувственно посмотрела на меня, и я заметила, что Майлз действительно начал сам заранее оплачивать мне такси домой. Не иначе, с подачи моей предприимчивой подруги.