И вот сейчас опять. Я проглотила две капсулы и запила водой из бутылки. Чем раньше выпьешь лекарство, тем больше шансов, что боль утихнет. Она как маховик, главное - не дать ему раскачаться на полную мощь.
Пока лекарство начинает действовать я осторожно прилегла на кровать, отодвинув вещи из сумки - там были блокнот, бутылка воды, маленький кошелек с кредитками и документами. Рядом валялась сложенная вчетверо купюра в тысячу евро. Убрать ее в кошелек я вчера не решилась, наверное, это был последний барьер в том, чтобы считать ее "своей". А мне этого очень не хотелось, она не моя. Сегодня я должна вернуть эти деньги. В попытке отвлечься решила отправить Мэг вчерашние фотографии. Конечно, лучше бы я просто тихо лежала, но если честно, мне было невтерпеж. Хотелось поскорее увидеть реакцию Мэг. Я взяла телефон, открыла чат и с удовлетворением отметила, что Мэг в сети - около ее аватарки в виде рыжей лисьей мордочки светился зеленый огонек.
Фотографий было на удивление много. Для отправки я выбирала самые лучшие - с удачным ракурсом и интересной композицией. Пока не дошла до тех кадров, на которых я стояла за стеклом в районе красных фонарей. Здесь было много совсем неудачных фотографий, слишком темных, смазанных, несфокусированных, но было и несколько таких, которые мне понравились. Вот я, с распущенными волосами и томным взглядом через плечо. Кожа выглядит гладкой, загорелой, с оливковым отливом как у гречанок, а глаза горят зеленым светом - так вот что, оказывается, делает красная подсветка! А тут у меня челка спадает на лицо так, что один глаз и скула прикрыты, образ получился очень секси, Мэг одобрит. Вот ракурс сверху, и видно, что я сижу на барном стуле, при этом моя грудь в вырезе майки словно прибавила пару размеров. Чудесное фото!
Я стала пролистывать дальше - селфи больше не было, после бегства от пьяной проститутки я снимала только витрины и красивые виды ночных, освещенных гирляндами из лампочек, мостов. Что-то заставило меня пролистать назад, к последней фотографии, сделанной в кабинке за стеклом. Мое лицо была размыто, нечетко, явно дрогнула рука с телефоном. Еще бы, в тот момент он постучал в стекло. И автофокус пришелся не на меня, а на стекло за моей спиной. И на то, что стояло за стеклом...
Я ойкнула и отбросила телефон, словно он мог меня укусить как ядовитый паук. Что это?!
Меня бросило в холодный пот. Протягивая руку к телефону, я видела, как она дрожит. Какие-то смутные предчувствия, ощущения, страхи, которые сидели до этого момента глубоко внутри меня, вылезли наружу и сжимали мне горло. Чтобы справиться со спазмом, я стала дышать медленно и глубоко, но грудная клетка вместо воздуха наполнилась ледяным холодом. Такого просто не может быть. То, что было за моей спиной на фотографии - этого не могло там быть!..
На то, чтобы покидать вещи в сумку, одеться и выскочить в фойе отеля у меня ушли считанные минуты.
- Где я могу найти полицейских? - спросила я у администратора, худой девицы с выбритыми висками. Должно быть, она сменила вчерашнего парня. На мой вопрос она отреагировала совершенно спокойно и с таким видом, словно у нее по много раз в день это спрашивают. С совершенно каменным лицом. Ох, не много ли уже на сегодня каменных лиц?..
- У вас что-то пропало в номере?
- Что? - не поняла ее вопроса я. - А, нет, к вам нет претензий.
Она достала бесплатную тонкую карту - из тех, что лежали на стойке, разложила ее и показала, как пройти к полицейскому управлению.
- Это через два квартала, минут за десять дойдете.
Я поблагодарила и выбежала на улицу. Я не думала в тот момент, что и как я буду рассказывать, мне просто хотелось поскорее оказаться там, где я смогу чувствовать себя в безопасности. Где меня смогут защитить. В ушах непрерывно звенела фраза, сказанная вчера: "Можешь даже убегать и прятаться. Я тебя найду".
Глава 4.1. Тео
Старый город он знал все так же хорошо. Здесь мало что изменилось за четыре сотни лет. Он помнил эти камни, помнил еще свежемощеные улицы и новые, только отстроенные после великого пожара дома. Эти дома. Они отличались от остального Остдама (да и не так город назывался в ту пору). Сквозь них чувствовалось дыхание веков, и молчаливый упрек - ему. Беззащитный город, который он когда-то почти уничтожил, лишил жизни, слил кровь. Сейчас город замер и встречал своего врага равнодушным молчанием. Он все знает, но его время и так на исходе, нет смысла в страхе.