— Это не жалоба, — сразу же вскинулся Виноградов. — Это сигнал для нашей партийной печати. Газета «Коммунист» является органом горисполкома и горкома.
— Хорошо, — терпеливо кивнул я. — Так в чем суть вашего сигнала?
— Товарищ Воронцов! — вскинул вверх указательный палец гражданин Виноградов. — Владимир Ильич Ленин сказал: «Всякий, кто трудится, тот имеет право пользоваться благами жизни. Тунеядцы, паразиты, высасывающие кровь из трудящегося народа, должны быть лишены этих благ». Разве вы не согласны с утверждением товарища Ленина?
Вот, попробуй-ка не согласиться с Лениным. Тем более, что я с этим высказыванием полностью согласен.
— По имеющимся у меня данным, подтвержденным соответствующими документами, ваш сосед является инвалидом второй группы. Он получил травму на производстве — отравление вредными веществами. Все детали получения травмы установлены, виновники наказаны, Петрову назначена пенсия, потому что он физически не может работать. Таким образом, он не может являться тунеядцем, так как имеет средства к существованию, установленные государством.
Неожиданно в разговор вмешалась супруга Виноградова, до этого молча стоявшая в дверях:
— Товарищ милиционер, такие, как наш сосед, позорят нашу социалистическую действительность.
— А чем он ее позорит? — удивился я. — Вы указали, что он собирает бутылки. И что в этом такого? В чем здесь криминал?
— А в том, что имея пенсию, которую ему предоставило государство, Петров собирает бутылки.
— И что тут такого? — не понял я.
— А то, что своим поведением он позорит нашу страну перед империалистами! — подал голос супруг. — Петров демонстрирует, что СССР назначило ему слишком маленькую пенсию. И что скажут наши враги из капиталистического лагеря? А то, что Советский Союз не проявляет заботу о своих пенсионерах. Мы с Павлом Андреевичем, моим супругом, тоже пенсионеры, но мы же не идем собирать бутылки.
— Наверное, вам хватает вашей пенсии, — пожал я плечами.
— И что? — скривила губы супруга. — Мы с мужем получаем персональные пенсии республиканского значения, но мы их заслужили. Мы занимали ответственные должности. Павел Андреевич во время войны был начальником сплавного участка, главным инженером, начальником треста. А я трудилась в системе народного образования, была депутатом Верховного Совета РСФСР. Если пенсия Петрова такая маленькая, то он сам виноват. Ведь как сказал великий русский педагог Ушинский? А он сказал: «Человек рожден для труда, труд составляет его земное счастье, труд — лучший хранитель человеческой нравственности, и труд же должен быть воспитателем человека». А какое счастье собирать пустую посуду?
Кажется, говорить с такими людьми бесполезно. Надо побыстрее дописывать объяснение, да и уматывать отсюда.
Нет, я не против персональных пенсий. Скажем, моя собственная пенсия выше, нежели пенсия капитана или майора. Ну так у меня и звание было выше, да и должность.
— А если посмотреть на это дело с другой стороны? — попытался я все перевести в нужное русло. — Петров собирает бутылки не только для того, чтобы заработать деньги, а из соображений охраны природы. Несознательные элементы раскидывают пустую посуду, а она может разбиваться. И люди поранят ноги, и животные.
— Пустую посуду следует относить в пункты приема стеклотары, — парировала супруга. — А воспитанием несознательных элементов, их наказаниемобязана заниматься советская милиция. Вот вы, лично, почему этим не занимаетесь?
— Ну, отчего же не занимаюсь? — не согласился я. — Я этим постоянно занимаюсь. Но ведь милиция, без участия общественности, мало что сможет сделать. Предположим, а вы сами не попытались провести с Петровым беседу? Наставить его на путь истинный? Пристыдить? Объяснить, что он, своим поведением, льет воду на мельницу нашего классового врага?
— А с какой стати мы должны ему что-то объяснять? — возмутился Виноградов. — Мы — общественность, а вы власть. Наше дело послать вам сигнал, а уж вы обязаны принять меры. Когда я был начальником сплавного участка, я же не занимался тем, что таскал бревна? Но я руководил. Каждый должен заниматься своим делом.
Пожалуй, можно закругляться. Придвинув Виноградову объяснение, попросил его расписаться.
— И как, теперь вы предпримете меры? — поинтересовался Виноградов.
— Для начала мне нужно побеседовать с самим гражданином Петровым, — сказал я, убирая бумагу в планшетку. — Узнаю, как он живет. Сообщу, что соседям претит такой образ жизни, что они недовольны, что советский пенсионер собирает бутылки.
— Ни в коем случае, — в один голос заверещали и муж, и жена. — Наше дело послать сигнал, но почему об этом должен знать наш сосед? Тем более, что отреагировать на поведение Петрова должна власть, а не общественность.