Всегда считал, что имеется какая-то сила, которая стоит выше человека. А вот что это за сила — так лучше не заморачиваться, потому что сам все равно не поймешь, что и как. Как может так статься, что душа (или, что там у нас?) перенеслось во времени и пространстве и переселилось в тело, пусть и свое, но еще достаточно молодое. И угодила она (душа?) аккурат в меня. В реинкарнацию я никогда не верил, о переселении душ лишь читал, а главные знания получил из песни Владимира Высоцкого. Как там у него? «Пускай живешь ты дворником, родишься вновь прорабом, а следом от прораба до министра дорастешь». Ну и так далее.
Но человек такая скотина, что ко всему привыкает. Так и я, лежа в больнице потихонечку начал смиряться с тем, что мне снова предстоит жить в одна тысяча семьдесят шестом году, работая участковым инспектором, смотреть старые фильмы, которые считаются новинками, читать книги, уже не раз читанные и перечитанные, следить за «новостями», в моем мире ставшими историей.
Но коли я сюда попал, значит, это кому-то нужно.
Мне что, историю поменять? До Перестройки еще почти десять лет. Составить «расстрельный» список, а потом занять «врагами» отечества? Попытаться сохранить Советский Союз?
Во-первых, а хочу ли я его сохранять? Во-вторых, даже если предположить, что я этого хочу, то как это сделать? Нужно ведь не просто Союз сохранять, а сделать так, чтобы он сам сохранился, для чего потребуется изменения и в экономике, и в политике. Словом — чтобы это был не тот Советский Союз, в котором колбасу, масло и яйца давали по талонам, а получить квартиру было чрезвычайно сложно, а такой, чтобы он и сам не вздумал разваливаться. Такой, чтобы у среднестатистического гражданина имелась достойная зарплата, а в магазинах, чтобы не шаром покати, а чтобы полки ломились. Ну и все такое прочее. Да, а еще чтобы хорошие книги не на макулатуру приобретать, не по блату, за двойную-тройную цену, а попросту заходить в книжный и брать того же Ефремова, или Стругацких, Гуревича с Немцовым и всех таких прочих, безо всяких очередей и номерков.
А если … Ну да, а если мне удастся вернуться обратно, в мой двадцать первый век? Вернулся бы. Там у меня и жена, дети, внуки. Конечно, здесь мне двадцать один, а там шестьдесят пять, так и что такого? Всегда относился к своему возрасту спокойно — в сорок пять не плакал по тому времени, когда было тридцать, а в шестьдесят пять радовался тому, что есть. Все хорошо вовремя.
Нет, дорогие мои, вернулся бы я в свое немолодое тельце с радостью. Понимаю, что коли не умер (а как бы я умер, коли рассуждаю?), то рискую вновь оказаться на больничной койке, а раны на немолодом теле заживают хуже, нежели на юном. Плевать. Спешить мне некуда, я все равно на пенсии, заодно и денежку сэкономлю на казенных харчах.
Ну, это если сумею вернуться. А если нет?
Нет, тогда очень хреново. Так, ну а мне-то что делать? Наверное, все тоже самое, что я делал в семьдесят шестом году. Вспомнить бы еще — а что я делал? То, что возился я со всякой шелупонью — это я хорошо помню. Тунеядцы, пьяницы, поднадзорники, подучетники, семейные дебоширы. Да, все это было. Что-то припоминается, о чем-то вспоминаю с трудом, а что-то вообще осталось «за кадром», как мое нынешнее ранение. Ведь что-то такое припоминается, а что именно? Есть кое-какие мысли, но как бы их сформулировать? И как бы все так сделать, чтобы мысли улеглись в стройную цепочку?
Придется вести себя как товарищ Штирлиц, которого только-только забросили в «логово зверя». Хотя, насколько помню, Макс фон Штирлиц приехал в Германию из Шанхая. Значит, нужно вживаться, по новой знакомиться с теми людьми, с которыми я был знаком э-э … сорок с лишним лет назад, вспоминать имена, а еще о чем с ними разговаривал, скажем, неделю назад по местному «летоисчислению».
Но мне полегче, потому что и связные не нужны, и радистка Кэт может отдыхать, ввиду того, что я ни на кого не работаю, и секретные сведения не нужно отправлять в Центр.
Пожалуй, напрягать мозги нет смысла. Знаю по опыту — нужен какой-то толчок, тогда все само-собой заработает, и картинка сложится. Стало быть, буду этого толчка ждать.
А пока жить, узнавать новости.
Газеты в нашей палате имелись. И передачки в них приносили, и дополнительную трапезу мужики на газетах «сервировали», да и вообще — в ином случае газета вещь незаменимая. А вот читать их особо и не читали, разве что четвертую страницу, там где кроссворды, занимательные рассказики и программа радио и телепередач. Поэтому, к удивлению сопалатников, я попросил, чтобы мне передали имеющиеся газеты. Народ запожимал плечами, но газеты отдали.