— И останься потом за дверью, — добавил я, — чем меньше знаешь, тем крепче спишь.
— Какой ты властный! — томно проговорила Теофилия, но я видел, что она стебётся. — Выполняй приказ, Кама, этот мужчина зря говорить не будет.
Гильгамеш вошёл испуганно оглядываясь. Так близко к вершине клановой власти ему бывать не приходилось. Маску с него так и не сняли, то ли забыли, то ли не положено было.
— Сидеть, животное, — бросила Теофилия.
Гильгамеш бухнулся на колени и попытался поцеловать ей ногу. Верховная "паучиха" брезгливо отодвинулась, не позволив этого сделать.
— Что его ждёт? — спросил я, не глядя на паучью "зверушку".
— Сначала величайшая честь накормить собой детей Лолс, — пафосно сказала Теофилия, — а затем… за измену наказание одно — пинком под зад.
Гильгамеша затрясло, причём после слов об изгнании больше, чем о жертве.
— Хочешь остаться в клане? — спросил я.
— Да! — неожиданно пробасил Гильгамеш, — Божественная, он не шутит? Это возможно?!
— Подберут тебе новую Госпожу, — продолжал я елейным тоном, — будешь её любить… пятки ей целовать…
Гильгамеш с надеждой взглянул на Теофилию, та кивнула.
— Тогда слушай меня. Завтра ты вернёшься к своим рабским житейским радостям, а сегодня поступишь так...
* * *
— Думаешь, Шило теперь выпустит тебя из города?
Мы стояли с Теофилией в саду возле особняка. Я пытался попрощаться. Она меня не отпускала.
— Меня не так легко остановить.
— Знаю-знаю, ты крутой и непобедимый, — паучиха засмеялась, — вечно Анхен достаётся лучшее. Это нечестно! Я тебя первая застолбила!
— С чего ты взяла? — отчего-то смутился я.
За последние дни отношения с женщинами я стал воспринимать через призму здорового цинизма. Но всё, что касалось Анны, было для меня чем-то чистым, искренним. Не хотелось об этом ни с кем говорить, даже с её близкой подругой.
— Она бы не стала помогать тому, кто ей неинтересен, — пояснила Теофилия. — Да она в принципе мужиков к себе не подпускает. Не доверяет никому. Уже то, что она тебя в дом пустила — ачивка легендарного уровня.
— У нас деловые отношения, — ответил я.
— Ой, да хотя бы сам себе не ври. — Теофилия поглядела на меня строго, — и смотри, обидишь её…
— Вот только не надо, — оборвал я жрицу. — В печёнках у меня уже сидите, защитнички. За собой следите.
Теофилия снова рассмеялась.
— Поэтому я тебя никуда и не отпущу, герой-одиночка.
— Охрану приставишь?
— Лучше.
Она позвала вездесущую Каму.
— Доставь нашего друга к… куда ты собираешься?
— К роще Великого Движа. — я с сомнением посмотрел на девушек, вы что, телепортацию освоили?
— К сожалению, нет. Но вот домчать тебя с ветерком сможем. Кама у нас призыватель высокого уровня, и творчески переосмыслила твою идею. Кама, покажи!
Смуглянка махнула рукой, и на дорожке появился крупный паук. Приземистый и вытянутый, он неуловимо напоминал гоночный автомобиль. Кама уверенно уселась на широкую плоскую спинку, как на седло и упёрлась ногами в основание головы.
Ещё одно движение, и рядом с первым пауком появился второй. Кама сделала приглашающий жест, мол просим занимать места, согласно купленным билетам.
— Я не умею управлять этой штукой.
—Не нужно, — сказала Кама, — я привязала второго к себе, он просто будет следовать за мной.
С недоверием поглядывая на своего восьминогого коня, я уселся в седло. Спинка этой твари словно ортопедически подстраивалась под мою задницу.
Осторожно потыкал ногами, вдруг попаду куда-нибудь в челюсть и мне просто отхватят лодыжку. Но обошлось.
— Юх-ху! — весело завопила Теофилия, — погнали!
Кама резко стартовала с места и моя тварюшка ринулась за ней. Мы понеслись по улицам, набирая скорость и резко входя в повороты. Прохожие, матерясь, отпрыгивали от наших живых болидов и подолгу орали вслед.
Нескольких мы, кажется, сбили. Но на скорость это никак не повлияло. Паучки уверенно держались на дороге. Все колдобины и неровности булыжной мостовой "проглатывались" благодаря уникальной восьминогой подвеске.
В вирте я гонял на разном транспорте, но ничего подобного не встречал. Скорее это было похоже на реальный картинг, в котором мне как-то раз повезло поучаствовать ещё в младшей школе. Когда задница скользит над самой дорогой, а весь огромный мир с дикой скоростью несётся тебе в лицо.
Паук, словно привязанный следовал за флагманом и я начал осваиваться. Ноги уверенно стояли на выступах, словно специально для этого созданных на хитиновой башке.
Я надавил правой, и мой маунт тут же вильнул налево, а затем, словно под действием гироскопа вернулся обратно. Двигая то одной, то другой ногой я стал закладывать небольшие виражи.