Отвлёкшись от своих мыслей, я виновато посмотрела на гостей.
— Простите, задумалась.
— С кем не бывает, — отмахнулся Юра, разливая мартини по бокалам. Сам он пил водку с томатным соком.
Наташка тем временем принялась рассказывать про последних кандидатов на роль тамады, с которыми она успела встретиться.
— Кстати, — спросила Настя. — Когда думаешь возвращаться на работу?
— Ой, не могу, — захохотал Юра. — Она хочет по новой впрячь тебя в каббалу приготовления к свадьбе.
— Прекрати, — обиделась подружка. — Мы вместе работаем, поэтому мне интересно.
— Нина Ивановна очень тебя загрузила? — спросила я у Наташки.
— Ты это о чём? — удивилась подружка. — Чтобы Михайловникова поручила мне что — то большее — да никогда. Она даже подменного помощника не взяла — всё сама.
— А мне сказала, что попросит тебя помочь.
Наташа покачала головой.
— Вы с Ниной Ивановной как два сапога пара: всё сама.
— Да прекрати, какое «всё сама», если сейчас я не хожу на работу?
— Тебе пока нельзя перетруждаться, — покачала головой Коломейцева. — Надо отдыхать и набираться сил. И потом, много от тебя толку с двумя сломанными пальцами.
— Зато у меня полная батарейка энергии, — пошутила я. — С понедельника я выхожу на работу, а после работы, если надо, могу тебе помочь.
— Ты всё равно не сможешь нормально печатать.
— Буду печатать по старинке, двумя пальцами.
Что угодно, лишь бы не думать о Шимове, Картрене, игре…
Разошлись мы только к часу ночи, при этом Юра недвусмысленно намекнул, что его друг — будущий свидетель на свадьбе — холост, хорош собой и мечтает о серьёзных отношениях.
Наташка, заслышав слова жениха, многозначительно мне подмигнула.
Оставшись одна, я какое — то время тупо ходила по пустой темной квартире, кажется, отчаянно жалея себя. Обычно, спиртное на меня так не действовало.
Разозлившись (только непонятно на кого), я притащила из кухни табуретку и принялась сдирать с люстры прослушку. Затем последовали и другие места.
Собрав всё в один пакет, вместе с пустыми бутылками от водки и мартини, я вынесла всё в ближайший мусорный бак, не испугавшись ни темноты, ни возможного последствия своих необдуманных действий.
А бояться, всё же, следовало.
Судья в понедельник встретила меня с распростёртыми объятиями, горячим сладким чаем и солёными крендельками. Проявив деликатность, Нина Ивановна не стала выспрашивать детали моего пребывания в милиции. Зато Коломейцева решила прояснить ситуацию до мельчайших подробностей. У меня в гостях она проявила неслыханную выдержку и тактичность.
— Я при Юрке не хотела спрашивать, — пояснила Наташка, задавая очередной вопрос.
Пришлось удовлетворить любопытство подружки, рассказав ей про происшествие в общих чертах. Всё равно слухи по суду уже ходили.
Где-то часа через два Нина Ивановна снова заглянула к нам.
— Так — так, — произнесла судья строгим тоном. — Коломейцева, вы в детстве что, Мэри Поппинс не читали.
Наташка опешила.
— Читала вроде…
— Да? — Михайловникова хмыкнула. — А как же ещё коронное «от любопытства кошка сдохла»?
— Ну, Нина Ивановна….- протянула Наталья.
— Не ной. Дай Петровой отдохнуть. И вообще, девочки, хватить трепаться: займитесь делом. Работа стоит.
Благодарно взглянув на судью, я тут же кинулась выполнять её поручение.
Ликвидируя бумажный затор, я проработала весь день, не делая даже перерыва на обед.
Возможно, это мазохизм или какое — то иное отклонение в психике, но мне нравилась моя работа, нравилось составлять чёткие формулировки решений суда.
Около шести из кабинета судьи в новом кожаном пиджаке вышла Нина Ивановна.
Оценив приобретение начальницы, я собралась было ещё немного попечатать, но Михайловникова погнала меня домой. Пришлось подчиниться начальству.
— Вот и весна пришла, — вздохнула Нина Ивановна на пороге. — Чувствуешь?
Я пожала плечами.
— Ну да, уже темнеет поздно. Раньше мы с вами выходили в черноту, а сейчас ещё светло.
— А теплынь — то какая, — восхищённо проговорила судья. Её, как часто бывало, возле дорожки встречал муж.
Обменявшись с ним приветствиями, я пожелала Нине Ивановне и Льву Степановичу доброго вечера, а сама отправилась в магазин за пельменями. Пропустив обед, есть я хотела зверски.
Около часа ночи меня разбудил какой — то шум. Минуты через три до меня дошло, что это звонок телефона. Домашний аппарат, изрядно пострадавший при обыске, теперь практически потерял голос: мелодию едва было слышно даже ночью, в полной тишине. Сняв трубку, я услышала чьё-то облегчённое выдыхание.
— Настя, это ты? — уточнил на всякий случай некто голосом Кирилла Курьянова.
— С утра была я, — попыталась я отшутиться, хотя и не стоило. Тон у Курьянова был на редкость встревоженный. — Что случилось, Кирюх.
— Да много чего. Я тебе уже полчаса звоню. Дома никто не подходит, сотовый отключён.
— У меня же новый номер, — запоздало вспомнила я. — А домашний я не услышала.
Кирюха матюгнулся.
— Ну, ты… Ты вообще в курсе, что в Шимова стреляли?
— Когда?
— Где — то около полуночи.
— Влад ранен?
— Нет. Девчонка, которая вместе с ним ехала, ранена. Говорят, в реанимации.
— Ты подумал, что с ним была я?
— А что я ещё мог подумать, — рявкнул в трубку Курьянов. — Тебя сколько не предупреждай…
— Ясно, — сказать что — либо ещё я не могла. — Ты уже был на месте?
— Только еду.
— Позвони, когда будут новости.
— Хорошо, — после долгой паузы ответил Курьянов. Кажется, он боялся этой просьбы.
Я долго ходила по темной квартире, пытаясь не впасть в истерику. Что с Владом? Как случилось это покушение? Кто ехал вместе с ним?
Устав ходить, я легла в кровать и стала ждать. Телефонного звонка или утра. Кирилл так и не позвонил. А я так и пролежала всю ночь до звонка будильника с открытыми глазами.
Утром, не выдержав неизвестности, я сначала набрала номер Кирилла. Тот долго не подходил к телефону. После третьего или четвёртого звонка сонный голос спросил, кто это ему мешает спать.
— Ты обещал мне перезвонить.
— А, — прохрипел Кирилл. — Настя, там всё очень странно.
— В чём странно?
— Ты только не пори горячку, ладно? В машину Шимова стрелял охранник из Картрена.
— Вчера ты не говорил о машине.
— Ну…Я же говорю, что всё очень непонятно…это же Шимов… — хмыкнул Кирилл.
— Что ты знаешь? — не скрывая тревоги в голосе, спросила я.
Кирилл отчётливо фыркнул, выражая тем самым своё недовольство.
— Не волнуйся: Шум почти не пострадал. Всего лишь пара ожогов на руке.
— Каких ожогов? — заорала я, кажется, на весь дом.
— Стреляли в бензобак.
— Да не может быть… Машина стояла?
— Двигалась.
— Только не говори, будто веришь, что простой охранник может так просто попасть в бензобак движущейся машины.
— Я же сказал, что дело странное.
— Не знаешь, Влад дома или в больнице?
— Я за твоим мафиози не слежу, — огрызнулся Курьянов и отключил телефон.
Посомневавшись минуты две, я сходила за сотовым. В памяти телефона должен был остаться номер, с которого около недели назад мне звонил Влад. Номер я нашла, но он вряд ли мог мне помочь — эти цифры я до сих пор помнила наизусть, поскольку это был его прямой телефонный номер в Картрене.
Звонить в концерн я не хотела.
У меня оставался последний вариант — Кольцов. Никита взял трубку почти сразу.
— Настя? — немного удивлённо спросил он. — Ты уже знаешь?
— Курьянов работает по делу.
— Ах, да, — понимающе произнёс Никита.
— Как там Влад?
— Его жизни ничего не угрожает.
— То есть? — замерев, спросила я. — Шимов что, ещё в больнице?