Невзирая на все укоренившиеся во мне правила и элементарный здравый смысл, который буквально умоляет меня не совершать этого, я ничего не могу с собой поделать. Никогда я не чувствовала себя живой более остро, чем в тот момент, когда его руки касались моего тела, его губы целовали меня, а его пальцы дарили боль и удовольствие. У меня никогда не было секса с мужчиной потому, что мне самой этого хотелось. Но с Неро это даже не кажется выбором — скорее, необходимостью. Но реальное положение вещей от этого не меняется: между нами не должно быть даже профессиональных отношений, чего уж говорить о каких-то других? Николай был бы очень во мне разочарован.
После короткого стука дверь приоткрывается. В комнату входит Неро, одетый только в свободные спортивные штаны. Волосы, влажные после душа, небрежно зачесаны назад.
— Тебе это пригодится, — говорит он, показывая зажатые в руке бинты. Я наблюдаю, как он приближается к кровати, и сажусь, скрестив ноги, когда Неро опускается на край матраса рядом со мной. Дотянувшись до моей руки, он обхватывает ее за запястье и притягивает к себе. Слегка нахмурив брови, он внимательно осматривает кисть и начинает перебинтовывать разбитые суставы своими сильными, но в данный момент нежными пальцами. Жест, кажется, противоречащий всей его сущности.
Я изучаю профиль Неро, его резко очерченные скулы. На смуглой коже уже начинают проступать синяки всех оттенков лилового.
— Тебе нужно приложить к лицу лед, — тихо говорю я.
Уголок его губ дергается, но глаза все также прикованы к моим разбитым суставам.
— Это испортит дело твоих рук, — он бросает на меня мимолетный взгляд, а затем снова опускает глаза. Закончив бинтовать, он встает и уходит. Вот так просто.
Нет смысла притворяться: я догадывалась, что рано или поздно дело дойдет до… до этого. Но никогда еще не испытывала подобного смущения. Наверное, лучше сделать вид, что ничего не произошло.
Глава 16
Уна
Пристально глядя на Томми, я делаю глоток кофе. Неро ушел с утра пораньше, едва ли обмолвившись со мной несколькими словами. Томми качает головой.
— Нет. Точно нет.
Закатив глаза, я скрещиваю руки на груди.
— Мы в буквальном смысле слова зайдем, выпьем и уйдем.
Он опускает глаза и хмурится.
— Слушай, рано или поздно мне придется выйти. Мы оба знаем, что Неро не позволит мне сделать этого самостоятельно. Боже сохрани, — ворчу я. — С ним я пойти не могу, потому что его, скорее всего, пристрелят на месте. А ты все-таки ирландец.
— Наполовину ирландец! — перебивает он меня.
Я отмахиваюсь.
— Ты выглядишь, как ирландец.
— И наполовину гребаный итальянец! Меня тоже пристрелят на месте, — добавляет Томми, зажмуриваясь и сжимая пальцами переносицу. — Дерьмо собачье, — шипит он.
— Я не скажу Неро, если ты сам не проболтаешься, — улыбаюсь я.
— Из меня дерьмовый лжец, — хмыкает он и берет с кухонного стола ключи от машины. — Ладно. Поехали.
Спрятав улыбку, я беру пистолет и засовываю его за пояс брюк.
— Ты самый лучший.
«О`Мэлли» — ирландский бар в Вудлоне. Снаружи — деревянные оконные рамы с облупившейся зеленой краской, затемненные окна и старая, видавшая виды, железная дверь. Даже если не знать, что здесь штаб-квартира ирландской мафии в Нью Йорке, то достаточно одного взгляда на заведение, чтобы понять это. Хотя в данный момент мы просто ничего не подозревающие туристы, остановившиеся возле настоящего ирландского бара.
Когда мы заходим внутрь, я почти физически ощущаю нервозность Томми. Несколько парней в баре, оборачиваются и провожают нас взглядами, пока мы идем к стойке. Я улыбаюсь им, и они постепенно полностью переключают внимание на меня. Хотя Томми выглядит ирландцем, мне не хотелось бы, чтобы его слишком пристально разглядывали. Ни для кого не секрет, что в мафии все друг друга знают и кого-нибудь из родственников Томми наверняка припомнят.