Я поворачиваюсь к нему и тычу пальцем в его грудь.
— Ты не нанимал меня! Ты меня шантажировал. Это большая разница.
Он склоняет голову набок, прищуривает глаза и смотрит на меня так, что я непроизвольно отступаю на шаг. Воспользовавшись этим, он наступает на меня. — И что? Ты чувствуешь себя оскорбленной, поэтому добровольно подставляешь свою башку под пулю?
— Нет, я … — я продолжаю пятиться в квартиру, а Неро — медленно наступать. — Тебе-то что до этого? Я тебя не компрометировала. Он и так знал, что за этим стоишь ты, — моя поясница упирается в кухонный стол, и Неро ставит руки по бокам от меня. — Что тебе до этого? — повторяю я. Мне необходимо это знать, потому что в данный момент я словно падаю в неизведанную пропасть, а мое маленькое глупое сердечко надеется, что он поймает меня. Оно само так решило. Ведь должна же быть причина того, что он спас меня. Но в то же время разум мне подсказывает, что он будет просто стоять и наблюдать за моим падением, а потом с улыбкой смотреть на то, как мое тело разобьется насмерть.
Неро склоняется надо мной, приближаясь до тех пор, пока его губы не касаются моего лица, и отвечает, лаская дыханием мои губы:
— Я уже говорил тебе, Morte. Ты — моя, — и с рычанием жестко прижимается своими губами к моим. Неро целует меня так, словно хочет забраться внутрь и выпить до дна, а я позволяю ему это, потому что его одержимость … его звериное желание … я хочу этого. Никто и никогда раньше не рисковал ради меня, но я-то знаю: Неро ради меня рисковал жизнью. Он заботился обо мне — в свойственной ему извращенной манере. С восьмилетнего возраста я не знала ничьей заботы. И до этой самой секунды не подозревала, что хотела этой заботы, нуждалась в ней. Неро дарит мне ощущение безопасности, и осознание этого потрясает меня до глубины души, потому что он далеко не тот, кто олицетворяет собой безопасность. Я не нуждаюсь ни в чьей защите. И уж тем более мне не нужен благородный рыцарь. Но мне нужен этот дикарь. Мне необходима его полная аморальность, его жестокость, его жажда власти и кровожадность.
Отвечая на поцелуй, я стаскиваю с Неро куртку. Движением плеч он сбрасывает ее с себя, а его рот, оторвавшись от моих губ, обрушивается на мою шею. Я откидываю голову, открывая ему лучший доступ.
— Ты доводишь меня до бешенства. Я хочу затрахать тебя до смерти, — рычит он, и я дрожу, а дыхание застревает в горле. — И это чертово платье, — он грубо задирает подол, и низкий стон вырывается из горла Неро, когда его пальцы касаются моих бедер. На мне нет нижнего белья, потому что платье облегающее. Подхватив под ягодицы, Неро легко приподнимает меня. Я обхватываю его ногами, а руками крепко обнимаю широкие плечи. Моя спина врезается в стену, и висящая на ней картина опасно раскачивается.
Губами, зубами и руками он убеждает меня в своем предположении. Я зарываюсь пальцами в его волосы и сжимаю в кулаках густые пряди, прося о большем и желая его наказания так же сильно, как и удовольствия. Он кусает меня за шею настолько грубо, что я чувствую, как его зубы прокусывают кожу. Моя голова запрокидывается, и я тяжело дышу, когда Неро проводит языком по ране. Опустив руки ему на грудь, я хватаюсь за ворот рубашки и рывком ее распахиваю. Разлетевшиеся в стороны пуговицы стучат по кафельному полу, словно капли дождя в грозу, неплохо дополняя ураган, коим и является Неро. Его губы снова прижимаются к моим: требовательно, властно, жестоко. Мои голые ноги, обхватывая его торс, прижимаются к горячей обнажившейся коже Неро, и во мне вспыхивает такое непреодолимое желание ощутить его в себе, что я, просунув руку между нами, рывком расстегиваю пряжку его ремня. Необъяснимая, всепоглощающая потребность почувствовать его внутри накрывает меня, и он дает мне то, чего я хочу, стягивая брюки и боксеры вниз и одним толчком вгоняя в меня член.
Это как наказание и спасение одновременно: боль и удовольствие, свет и тьма, добро и зло — все сливается воедино, а черта, разделяющая нас, стирается. Нет больше меня, и нет его. Есть мы. Единое целое, воплощенное друг в друге. Две половинки разбитого.
Его лоб прижимается к моему, а рука обхватывает мой затылок, удерживая на месте и заставляя дышать с ним одним воздухом. Обеими ладонями я обхватываю его лицо и закрываю глаза, чтобы прочувствовать каждый жесткий толчок его бедер, каждую легкую вспашку боли, возникающую от того, что он старается проникнуть в меня еще глубже. Я вслушиваюсь в каждый стон, в каждый прерывистый вдох и принимаю все это, на несколько драгоценных мгновений отдаваясь во власть Неро и позволяя ему владеть мной.