– Смотри на меня.
На его лице лежали тени; я была в состоянии различать лишь отдельные части его тела. Все начиналось так нежно и лишь постепенно вылилось в жестокость; мало-помалу переросло в боль. Я вспомнила Лили и ее искромсанную спину. Внутренним взглядом я видела Адама высоко в его горах, среди ужаса и смерти. Как я очутилась здесь, в этой жуткой тишине? Почему я позволяю ему проделывать это со мной и кем стану после того, как позволю ему это? Я снова зажмурила глаза, и на этот раз он не стал требовать, чтобы я их открыла. Он положил руки мне на шею и сказал:
– Теперь не двигайся, не бойся.
Потом начал ее сдавливать. Я хотела сказать, чтобы он прекратил, но почему-то не сказала, не смогла. Я лежала на спальных мешках у огня, в темноте, а он давил меня сверху. Я сомкнула веки, руки безвольно лежали вдоль тела: это был мой ему свадебный подарок, мое доверие. Отсвет огня плясал на моем лице, мое тело корчилось под ним, словно я полностью утратила контроль над собой. Я чувствовала, как кровь с ревом циркулировала по моему телу; сердце бешено колотилось; в голове гудело. Это уже не было ни удовольствием, ни болью. Я находилась не здесь, а где-то в совсем другом мире, где исчезали все границы. О Господи. Он должен сейчас остановиться. Должен остановиться. Темнота наплывала из-за ярких линий чистого восприятия.
– Все хорошо, Элис. – Он звал меня назад. Его большие пальцы убрались с моего горла. Он наклонился и поцеловал мне шею.
Я открыла глаза. Я чувствовала себя больной, усталой, печальной и побежденной. Он посадил меня, прижал к себе. Волна тошноты отхлынула, но горло сильно болело и хотелось плакать. Еще хотелось домой. Он взял бутылку виски, сделал глоток, потом поднес ее к моим губам и стал потихоньку, как маленькой, вливать жидкость в меня. Я снова упала на спальные мешки, он укрыл меня. Я какое-то время лежала, глядя на огонь, а он сидел рядом и перебирал мои волосы. Пока Адам подкармливал огонь, я незаметно погрузилась в сон.
В какой-то момент ночью я проснулась, он лежал возле меня, теплый и сильный. Человек, от которого я теперь зависела. Огонь погас, хотя угли еще мерцали. Левая рука, которая высунулась из-под спального мешка, совсем замерзла.
Глава 17
– Нет, – сказал Адам и тяжело опустил кулак на крышку стола, отчего стаканы подпрыгнули и зазвенели. Все, кто находился в пабе, оглянулись. Адам, казалось, этого не заметил; он утратил всякое представление о том, что моя мать называла общественными приличиями. – Не желаю давать интервью никакой дерьмовой журналистке.
– Послушай, Адам, – успокаивающе начал Клаус. – Я понимаю, что ты…
– Я не хочу говорить о том, что произошло там, на склоне. Это в прошлом, кончено, этого больше нет. У меня нет никакого желания вновь проходить через это гребаное месиво даже для того, чтобы помочь тебе продать эту твою книгу. – Он повернулся ко мне: – Скажи ему.
Я пожала плечами, глядя на Клауса:
– Он не хочет этого, Клаус.
Адам взял мою руку, прижал ее к своему лицу и закрыл глаза.
– Если ты дашь всего одно, то…
– Он не хочет, Клаус, – повторила я. – Неужели ты не способен услышать, что тебе говорят?
– О'кей, о'кей. – Он поднял руки, показывая, что сдается. – Как бы там ни было, у меня для вас обоих свадебный подарок. – Он наклонился и достал из холщовой сумки у своих ног бутылку шампанского. – Я, э-э, желаю вам удачи и большого счастья. Выпейте это как-нибудь в кровати.
Я поцеловала его в щеку. Адам выдавил смешок и сел на свой стул.
– Хорошо, ты выиграл, одно интервью. – Он встал и протянул мне руку.
– Уже уходите? Дэниел сказал, что может появиться позже…
– Мы собираемся выпить в кровати это шампанское. – Я тоже встала. – Оно не может долго ждать.
Когда я на следующий день возвратилась с работы, журналистка уже была у нас. Она сидела напротив Адама, их колени почти соприкасались, а на столе стоял включенный магнитофон. У нее на коленях лежал блокнот, но она ничего не записывала. Вместо этого изучающе смотрела на Адама и кивала головой в такт его словам.
– Не обращайте на меня внимания, – сказала я, когда она начала вставать. – Налью себе чашку чаю и исчезну. Не хотите выпить? – Я сняла пальто и перчатки.
– Виски, – сказал Адам. – Это Джоанна из «Партиси-пант». А это Элис. – Он взял меня за руку и притянул к себе. – Моя жена.
– Рада познакомиться, Элис, – сказала Джоанна. – Ни в одной статье не говорится, что вы поженились.
Проницательные глаза пристально взглянули на меня из-за тяжелой оправы.
– Никто об этом не знает, – сказал Адам.
– Вы тоже занимаетесь альпинизмом? – спросила Джоанна.
Я засмеялась:
– Вовсе нет. Я не взбираюсь даже по ступеням, когда есть лифт.
– Наверное, странное ощущение, когда ждешь внизу, – продолжала она. – Тревожишься за него.
– Мне пока не приходилось ждать, – беспечно заявила я, выходя, чтобы поставить чайник. – К тому же у меня есть своя собственная жизнь, – добавила я, удивившись тому, что сейчас это стало ложью.
Я снова подумала о нашем медовом месяце длиной в один уик-энд в Лэйк-дистрикт. То, что произошло между нами в той хижине – его жестокость по отношению ко мне с моего разрешения, – все еще беспокоило меня. Я пыталась слишком много не думать об этом; это стало сумеречной зоной моего сознания. Я отдалась в его руки и в течение нескольких секунд, когда лежала под ним, думала, что он убьет меня, и все-таки не сопротивлялась. Часть меня была поражена ужасом, другая – возбуждена.
Когда я стояла у чайника, одним ухом слушая интервью, то заметила свернутый клочок бумаги с жирными черными буквами. Я развернула его, заранее зная, чего ожидать. «Я НЕ ДАМ ТЕБЕ ПОКОЯ», – было написано на листке. При виде этих букв у меня по телу забегали мурашки. Я не понимала, почему мы уже давно не обратились в полицию. Было похоже, что мы заставили себя привыкнуть к этому, словно угрозы представлялись грозовыми тучами, которые мы принимали как неизбежное. Я подняла глаза и увидела, что Адам наблюдает за мной, поэтому улыбнулась, порвала записку на мелкие клочки и пренебрежительно бросила их в корзину для мусора. Он с одобрением слегка кивнул мне и снова переключился на Джоанну.
– Вы рассказывали о последних нескольких часах, – снова насела на Адама Джоанна. – У вас было какое-нибудь предчувствие катастрофы?
– Если вы имеете в виду, думал ли я, что все те люди погибнут там, наверху, то нет, конечно, нет.
– В какой момент вы поняли, что все идет не так, как надо?
– Когда все пошло не так, как надо. Элис, не подашь мне виски?
Джоанна заглянула в свой блокнот и сделала еще попытку:
– А что насчет закрепленных маршрутных шнуров? Как я понимаю, Грег Маклафлин и другие руководители экспедиции проложили шнуры разных цветов, которые вели по хребту к вершине. Но в какой-то момент последний отрезок шнура оказался отвязанным, что, видимо, и сбило альпинистов с пути.
Адам долгим взглядом смотрел на нее. Я принесла ему большую порцию виски.
– Не хотите немного, Джоанна? – спросила я. Она покачала головой и стала ждать ответа Адама. Я плеснула себе виски на дно стакана и выпила одним глотком.
– Как, по-вашему, это случилось?
– Откуда, черт возьми, мне знать? – наконец бросил он. – Было дьявольски холодно. Налетела буря. Все были не в себе. Ничто не работало, и никто. Я не знаю, что случилось со шнуром, остальные тоже. Теперь вам хотелось бы кого-то обвинить, не так ли? – Он выплюнул часть виски обратно в стакан. – Вы хотите написать красивый лаконичный рассказ о том, как такой-то повел группу людей к смерти. Так вот, леди, там, в смертельной зоне, так не бывает. Там нет ни героев, ни злодеев. Мы просто люди, которые ползут по горе в то время, как клеточки их мозга осыпаются одна за другой.