– Я должна с вами очень серьезно поговорить. Поэтому я попросила Эльвиру Александровну вам меня представить. Конечно, это немного старомодно, но я хочу, чтобы вы знали, что я не какая-то ненормальная тетка с улицы (тут Володя слегка покраснел), а старший инженер, работаю в институте уже двадцать лет, а Эльвира меня знает и того больше, ведь мы с ней учились в институте. Поэтому она может засвидетельствовать, что я женщина серьезная и молодыми людьми сейчас уже интересуюсь исключительно по делу.
Володя хмыкнул. Понятно, Элка-то все может подтвердить, да сама-то она взбалмошная, вечно бегает за своим Барсуковым и, конечно, не вызывает доверия у такого серьезного молодого человека, как Володя Тихонов. Ладно, все равно рискнем.
– Так вот, Володя, я хотела с вами поговорить о вашем однокурснике Андрее Рубцове.
Володя напрягся.
– А в чем дело-то?
– Вы ведь с ним дружите?
– Ну, учились вместе, а теперь здесь в институте встречаемся изредка.
– А я работаю с ним в одном отделе.
Понимаете, это очень важно. Но я бы не хотела сложный разговор начинать здесь, на работе. Не считайте меня назойливой, но я вас очень прошу, разрешите мне сегодня вечером прийти к вам домой ненадолго.
Обещаю, что лично вам не будет никаких .неприятностей от этого разговора. Я приду одна, так что не волнуйтесь.
Он улыбнулся.
– Я не волнуюсь и не боюсь, у меня красть нечего, вам небось Эльвира Александровна рассказывала.
– Так значит, вы когда дома будете?
– К шести буду, мне тут близко.
– Так я в полседьмого к вам подойду.
Записав адрес, Надежда поскорее ретировалась, пока Володя не передумал.
Вечером Надежда в полной темноте долго блуждала между одинаковыми пятиэтажками, хотела спросить, но не решилась, стала искать сама, поскользнулась на скользкой тропинке, ушибла коленку, но колготки не порвались, к счастью, а то хороша бы она была: первый раз к человеку по делу, да еще с дырой. Володя и так уже на нее с недоверием посматривал. Проблуждав еще немного «в трех соснах». Надежда наконец нашла нужный подъезд. Так, третий этаж, вот его квартира. Дверь старенькая, замок действительно французский, хотя непонятно, зачем вообще замок, такую дверь даже она, Надежда, плечом вышибить сможет, ох, рискует парень! Надежда огляделась. Глазков ни у кого из соседей на дверях не было, это хорошо, а то еще милицию вызовут. Она достала из кармана пальто Маринкин ключ, осторожно вставила его в замок, ключ повернулся мягко, и дверь отворилась с легким скрипом. Надежда быстро вошла в квартиру и встретила изумленный Володин взгляд.
– Вы... Вы как это?
Надежда захлопнула дверь, повесила пальто на вешалку, нашла тапочки – он все молчал и стоял столбом. Она прошла в комнату, давая Володе время опомниться. Ну вот, вроде пришел в себя, смотрит сердито.
– Откуда у вас ключ от моей квартиры?
– Сейчас все объясню. Я работаю в том же секторе, где работала Марина Киселева, которую нашли убитой в заброшенном доме. Вы что-нибудь знаете об этом?
– Да, я слышал, говорили об этом, и некролог висел.
– Так вот, я вам говорю абсолютно серьезно, что именно этот ключ я нашла в ящике стола Марины Киселевой, когда разбирала вещи после ее смерти.
Он разозлился.
– Да что вы мне тут вкручиваете? Почему, интересно, я должен вам верить?
Надежда решила сменить тон, следовало быть с ним помягче.
– Володя, мы ведь с вами не в милиции.
Это там доказательства, протоколы, допросы. А у нас с вами ведь просто разговор. Вот вы на меня смотрите и готовитесь сказать: пошла вон из моей квартиры. А я ведь не просто так к вам пришла. Неужели вам неинтересно узнать, как я на вас вышла? Ключ-то ведь сразу подошел, видно, не один раз этим ключом вашу дверь открывали.
– Так что, вы на меня думаете, что я ее...
– Давайте, Володя, ради эксперимента предположим, что оба мы с вами порядочные люди. Я буду считать, что вы не имеете отношения к смерти Марины, а я это и так знаю, а вы поверите в то, что я вам буду рассказывать. Ну, будете слушать?
– Хорошо.
– Итак, когда узнали мы, что Марина погибла, кто-то из наших дам слух пустил, что это она из-за скандала с начальником с крыши бросилась. Да и милиция сначала вроде к этой версии склонялась. А я ее видела перед уходом с работы, она явно на свидание собиралась. А вы бы поверили, что девушка после свидания в предпраздничный вечер вдруг вспомнит про утреннюю ссору с начальником и бросится с седьмого этажа?
– С трудом, А только я не пойму, у вас-то в этом деле какой интерес?
– Помочь хорошему человеку честное имя себе вернуть, такое объяснение вас устраивает? Так вот, потом милиция узнала, что Марина беременна была, шесть недель.
Короче, решила я вычислить человека, который к этому делу причастен. Подробностями не буду вас перегружать, вы уж поверьте мне на слово, получилось у меня несколько человек подозреваемых и Рубцов – один из них. А когда я узнала, что дом, где Марина погибла, – это бывшее общежитие студентов Физмеха, так у меня сомнений не осталось, что это он. А вы знали, что Рубцов к вам в институт перевелся из Физмеха, что на первых трех курсах он там учился?
– Да, я знаю.
– А в это старое общежитие есть вход из соседнего дома, с чердака через крышу. Сейчас дом отгорожен забором, туда не попасть, а через соседний дом – очень легко. И все студенты Физмеха об этом очень хорошо знали.
А Андрей ведь иногородний, так что он в этом общежитии жил три года. Это все довольно легко проверить, я не сама это придумала.
– Просто не знаю, что и думать!
– Скажите, Володя, только честно, вы давали ключ от квартиры Рубцову?
– Да, и только ему. Но мои два ключа на месте. А откуда у вас ключ взялся, вернее, у нее откуда?
– А почему вы думаете, что они не могли новый ключ заказать, чтобы всегда под рукой был?
– Могли, конечно. Он мне с самого начала предлагал заказать новый ключ, но я был против, получилось бы, вроде как я не хозяин в своей квартире.
– А вы его, Рубцова, не спрашивали никогда, что за девушку он сюда водит? Или он говорил, что разных?
– Я спрашивал, да он просто отшучивался. Я думал, у него та, которая в медпункте работает. А по-вашему выходит, что он эту Марину сюда приводил.
Володя вдруг заволновался.
– Как же это получается? Ключ мой у нее нашли, соседи могли ее здесь видеть, а в том, что я ему ключ давал, только мое слово против его. А если он от всего отопрется? На меня все повесят?
«Нечего было ключи от своей квартиры давать всяким проходимцам», – подумала Надежда, а вслух сказала:
– Не волнуйтесь, Володя, у вас ведь сотрудники шестого праздник отмечали, и вы с пяти часов до самого утра никуда не отлучались. Значит, у вас алиби, и двенадцать человек его могут подтвердить. А они ведь собирались шестого у вас встречаться, верно?
– Да, собирались, и Андрей даже рассердился на меня, как будто я виноват, что мои с работы ко мне намылились. А что же мне-то теперь делать? Я ведь должен выяснить, что же все-таки случилось, ведь не может быть, что он ее убил, зачем ему?
– Не знаю, не знаю, он ведь ваш приятель, вы должны его лучше знать, – Да мы в институте не дружили, это он последний год ко мне зачастил.
– Когда у вас мама умерла и квартира стала свободна?
Володя опустил голову.
– Я сейчас и сам об этом подумал.
Он подошел к письменному столу, порылся в ящике.
– Вот, смотрите.
На ладони у него лежала серебряная сережка со сломанной дужкой.
– Я, когда после праздников уборку делал, это под диваном нашел. Я думал, из наших дам потерял кто-нибудь после вечеринки. На работу носил, никто не признался.
Надежда вспомнила.
– Это Маринина серьга, она ее здесь потеряла. Ну что ж, мы с вами обо всем поговорили, уже поздно, мне пора уходить.
Володя, я вас очень прошу сейчас успокоиться и не делать никаких необдуманных шагов.
– Я все-таки должен с ним поговорить.
– Володя, я боюсь, вы недооцениваете всю серьезность ситуации. Этот разговор может быть для вас опасным.
– Но ведь вы же не знаете точно, что там в общежитии произошло?