Чернов густо покраснел, как Волк из анекдота про Красную Шапочку. В отличие от стыдливого Волка - внутренне покраснел. Он сто лет как забыл об этих стишках, имевших и далее похожие чеканные строки, которые сочинил в седьмом классе в обмен на четверку в четверти по не очень любимой физике. Физик в свою очередь не терпел ничего, что не укладывалось между законом Ома и формулой Эйнштейна. Объяснять сие Царю Горы казалось автору стихов лишним, поэтому он резко сменил тему.
- А ты, коллега, кем числишься в Вечности? - спросил Чернов на "ты", так как коллега изначально прибег к фамильярности. - Неужто Зрячий? Или кто покруче?
- Покруче, - подтвердил догадку Царь. - Я - Кормчий, хотя этот красивый термин не в полной мере отражает мои обязанности в Вечности.
- Что за обязанности? - немедленно полюбопытствовал Чернов.
- Все тебе так и скажи! - опять засмеялся Царь Горы, или Кормчий, - А ты опять начнешь придумывать аналогии... Нет ответа, Бегун. Уже то, что я разговариваю с тобой, - отклонение от твоего нынешнего Пути. А уж лишнее знание - это и вовсе лишнее, извини за тавтологию.
- Зачем тогда разговаривать? - резонно спросил Чернов. - Похоже, Путь я завершил, программу выполнил. Ну и отпустили бы меня домой, стерли память, я бы все забыл и дожил бы славно свое - сколько там мне положено свыше...
- Резонно, - согласился Кормчий. - Я бы так и поступил. Но не я принимаю решения. А уж обсуждать их - вообще кощунственно. Так что готовься к разговору, Бегун, но - лишь в тех рамках, которые допустимы для Бегуна-на-все-времена, теперь уж ты извини за случайную рифму...
- А ты, часом, в стенгазету стихи не кропал? - не упустил своего Чернов. Но ответа на пустое ждать не стал. Сказал: - А чего со мной разговаривать? Я ж все равно все к черту забуду...
Упоминание нечистого ничего не изменило в окружающей обстановке. Туман даже цвета не изменил.
- Забудешь? - с этакой странной интонацией протянул Кормчий, будто пробовал вкус слова или прислушивался к нему. - Как знать. Что-то да остается от Вечности и в смертной жизни. Всегда. Что-то... А еще что-то будет легче вспомнить тебе, когда вновь встанешь на Путь... Не все забывается, Бегун, далеко не все. Сколько ты восстановил в памяти на этом своем Пути?.. Очень много.
- Так не сам же, - с тоской сказал Чернов.
- Почему не сам? - удивился Кормчий. - Здесь никто никому ничего не подсказывает, уж поверь мне, я-то знаю. Все, что ты сегодня и здесь обрел, это только твое, тобою выношенное, рожденное и взращенное.
- Надо же!.. А я думал: я - кукла на ниточке. Дергают куклу, она ручками-ножками шевелит, а голос - чужого дяди... Отрадно лишиться горького заблуждения, Кормчий. Спасибо тебе. Да, кстати, откуда такая уверенность: "я-то знаю"? Тебе дано знать что-то, что не дано мне, Бегуну, или, например...
- Ты садись, Бегун, - вдруг предложил Кормчий, - в ногах правды нет.
И сам сел. Прямо на туман. Умостился, как в мягком и уютном кресле.
Чернов, не раздумывая, повторил фокус и удивился лишь тогда, когда ощутил себя именно в кресле. Аналогично: уютном и мягком.
- Вот так и надо, - удовлетворенно произнес Кормчий. - Захотел - сделал. А уж потом удивляйся, сколько влезет. Ты - человек. Ты можешь все. Как там в твоей Библии? Венец творения.
- Это я уже здесь слышал.
- И сумел осознать, как мне известно. И прибегал к "хотению" иной раз, успешно прибегал, да и теперь вот воспользовался. Разве плохо?
- Да нет, - скромно сказал Чернов, - удобно. Но если я и осознал, то пока неявно. Где-то на уровне подсознания.
- А пусть там и остается. Нет ничего, коллега, надежнее, чем знания и опыт, хранящиеся в подсознании. А сознание - это так, светские радости...
- Возможно, ты и прав, коллега, но мне пока трудно освоиться с моим подсознанием, а уж следить за ним - это вообще не под силу.
- Не надо следить. Доверься ему. Не пытайся понять, просто действуй. Всегда действуй не раздумывая!
- А как насчет "семь раз отмерь..."?
- Что это?.. А-а, понял, поговорка. Она - для слабых и сомневающихся. Она - страх. А чувство это - искушение диавола, как сказали бы твои земные служители неизвестно кого. Зачем потрафлять врагу рода человеческого?
- Почему неизвестно кого? Они служат Сущему. Пусть по-своему...
- Мы служим Сущему, - вдруг резко повысил голос Кормчий, сделав ударение на "мы". - А все твои смертные сопланетники лишь играют в куклы, одна из которых - деревянный человечек, безжалостно и бессмысленно прибитый к тоже деревянному кресту.
- Крест бывает и золотой... - скромно добавил Чернов. Но все же полюбопытствовал: - А что, выходит, не случилось никакого распятия Христа?
- Случилось, не случилось - какая разница!.. Ну случилось, насколько мне известно. Но ведь оно - всего лишь крохотный фрагмент и без того не длинной истории людей, всегда что-то смутно ощущавших и ощущающих внутри и вне себя, но не умеющих понять - что.
- Но эти смутные ощущения суть то, что ты назвал подсознанием.
- Нет, это как раз - сознание или даже знание. А в его основе - все тот же страх. В данном случае - страх чего-то всемогущего, всевидящего, вседержащего, которое обязательно достанет смертного и накажет, накажет, накажет. То есть оно, всевидящее, и существует лишь для того, чтобы гнобить человечков.
- А разве не так?.. Я уж не говорю об истории моей Земли: всякие там всемирные потопы, вавилонские башни, содомы и гоморры... Я - о своем нынешнем Пути и о Сущем, которому я, как ты говоришь, служу. Драконы, сжигающие города: они - Псы Сущего. Смерч, взрывающий почву и рушащий дома: он послан Сущим на мой Вефиль... - сказал и сам удивился: "мой" Вефиль. Вот ведь как... - А убийства моих, - на этот раз голосом специально подчеркнул, - вефильцев?.. Нет, Кормчий, в чем-то ты лукавишь, что-то недоговариваешь. Ведь мой Путь - это воля Сущего. Происходящее на Пути - воля Сущего. И что прикажешь думать, если Его воля - а это не придуманная неким коллективным сознанием воля какого-то всемогущего и всевидящего, а очень ясная, реальная, тебе-то, как я понимаю, вообще понятная! - если Его воля автоматически рождает у смертных страх?
Кормчий молчал и все-таки улыбался. Он опустил руку в туман и вынул из него длинную темную бутыль - как с полу поднял. Спросил:
- Выпьешь? Хорошее вино.
- Откуда? - обалдело задал вопрос Чернов.
- Откуда я знаю? Захотел, взял... - Засмеялся: - Вот тебе пресловутое волшебное слово: захотел. Знаешь, разговор у нас занятный, его лучше под вино вести - это я подсознательно ощутил... Возьми себе бокал. - Он опять сунул руку в туман и достал хрустальный простой бокал на тонкой ножке.