— Давай, парень, пойди поздоровайся с ним, ты доставишь ему громадное удовольствие, ведь твой род тут один из древнейших, — говорит Ройсалес.
— Но не столь древний, как его, — говорит Куснирас и, блеснув знанием дарвинизма, добавляет: — Его предки здесь обитали, когда еще обезьянами были.
Старики шокированы, но улыбаются. Пофартадо старается сгладить неловкость:
— Не совсем так, Бестиунхитран родом из Бискайи.
Куснирас, чтобы отделаться от пары престарелых мозгляков, идет с ними к дверям, проходит музыкальный салон, пустой и полутемный, и попадает в большой зал в ту самую минуту, когда оркестр начинает играть вальс, а Бестиунхитран, с галантностью, усвоенной в лучшем борделе, приближается с поклоном к хозяйке дома, предлагает ей руку кренделем и под стеклянными взглядами гостей ведет к центру зала, кладет руку на ее талию и начинает кружиться вприскочку. Великолепная танцорка, она моментально улавливает заданный ритм.
Молодые танцуют, пожилые сеньоры толпятся у стола с винами, зрелые дамы сидят на стульях, а Пепита Химерес, не принадлежащая ни к одной из этих трех категорий, сначала подпирает дверной косяк, а затем падает без сил на парчовый стул.
Куснирас приходит в отчаяние. Идет через весь зал к столу с винами и наталкивается там на Эскотинеса, изрядно порозовевшего и шевелящего в улыбке свои холеные усики. Он в восторге от празднества и говорит:
— Все получается замечательно.
— Получилось бы еще лучше, если бы Толстяк танцевал с тем, с кем надо, — отвечает Куснирас. — Официант, бокал «Опорто»!
Видя недовольство вождя заговорщиков, Эскотинес огорчается. Куснирас снова смотрит на танцующих. Ангела, кружась в объятиях Бестиунхитрана, то и дело поглядывает на Куснираса. Он показывает ей глазами и пальцем на Пепиту Химерес, мол, «не теряй ее из виду». Она незаметно кивает. Дон Карлосик подкатывается к Куснирасу:
— Ну, как ты все это находишь, Пепе? Ты, многое повидавший и познавший. Не великий ли это праздник?
— Один из величайших и, уж во всяком случае, самый примечательный из всех торжеств Пончики, — отвечает Куснирас, забывая на минуту о своем плохом настроении.
— Ты так думаешь? Ты в самом деле так думаешь? — спрашивает вне себя от счастья дон Карлосик.
— Клянусь.
Дон Карлосик, успокоившись относительно проблем социальных, переходит к проблемам личным и вспоминает свои успехи на поприще сводника:
— А что ты, безобразник, тут, у стола, делаешь? Упиваешься винами, а эта чудесная девушка, эта ангельская краса сидит там одна-одинешенька. — Он показывает на Пепиту. — Идем, недотепа, я сейчас же доставлю тебя туда, где твое истинное место. Или лучше сказать, где тебе вовсе не место — прямо на небеса.
Он отнимает у Куснираса бокал и, подталкивая в спину, препровождает к Пепите Химерес; Куснирасу волей-неволей приходится пригласить ее на танец. В тот самый момент, когда они берутся за руки и делают первый шаг, музыка умолкает. Пепита смотрит на него с обожанием. Куснирас, пользуясь случаем, тащит ее под руку туда, где стоят Ангела и Бестиунхитран.
— Маршал, — говорит Куснирас, — я еще не имел удовольствия вас приветствовать.
Они пожимают друг другу руки, сухо, но любезно:
— Как поживаете, Инженер?
— Хочу представить вам сеньориту Химерес, мою невесту. Она ваша большая почитательница.
Бестиунхитран галантно целует Пепите руку. Ангела заканчивает:
— И бесподобная поэтесса.
Пепита, в полуобморочном состоянии от испуга, улыбается. Бестиунхитран смотрит на нее, не зная, что в таких случаях говорят поэтессам. Ангела, спасая положение, спрашивает его:
— Вас не интересует поэзия, маршал?
Бестиунхитран простосердечно ответствует:
— У меня не хватает времени ее читать. Но говорят, это очень занимательно.
Ангела, указывая рукой на Пепиту, говорит:
— Так вот, перед вами наше светило. Она может часами говорить о поэзии.
Оркестр принимается играть фокстрот. Бестиунхитран склоняется перед Пепитой и говорит:
— Буду счастлив побеседовать с вами в другой раз. — Затем оборачивается к Куснирасу: — Был очень рад, Инженер, — и, наконец, к Ангеле: — Сеньора, если вы мне окажете честь…
И, сгребая ее в свои объятия, увлекает танцевать фокстрот. Куснирас, скрежеща зубами, приглашает Пепиту и танцует с ней. Пепита из тех, кто «чувствует музыку», строго соблюдает музыкальный размер и передвигает ноги, не слушаясь кавалера; она восхищенно смотрит на Куснираса и говорит:
— Ты сказал, что я — твоя невеста. Благодарю тебя!