Мартин Подхалуса повинуется. «Ситроен» несется по проспекту Святых Мучеников, снова к часовне, аэроплану, Ковринге, политическому убежищу и спасению. Впрочем, теперь по пятам преследуемый автомобилем с головорезами.
Бестиунхитран, думая, что он смертельно ранен, скидывает продырявленный пиджак и рубашку, сбрасывает пуленепробиваемый жилет и оглядывает свой живот, целый и невредимый. Окружающие сподвижники говорят, видя, что он сильно встревожен:
— На тебе нет ни царапины, Мануэль.
Бестиунхитран смотрит на них с презрением:
— А вы думаете, пули не больно бьют?
Глава XXV. Между прочим
Повинуясь не столько логике разума, сколько логике животного страха, Подхалуса мчит на «ситроене» по полям и лугам, по рытвинам и кочкам сломя голову, не зажигая фар, напропалую и выскакивает к Свалке Святого Антония.
— Их уже не видно, — сообщает Пако Придурэхо, не отлипающий от заднего стекла.
Куснирас облегченно вздыхает. Автомобиль въезжает в пригород, сворачивает, распугав собак, в один из темных закоулков, несется наугад по какой-то дороге, и на первом же перекрестке сталкивается с автомобилем головорезов. Столкновение отнюдь не катастрофичное. Никто не ранен, но автомобили моментально выходят из строя.
Первыми от толчка и от шока оправляются головорезы, кто-то из них разряжает свой «томпсон» в бок «ситроену». Первые же выстрелы пригвождают Подхалусу и Пако Придурэхо к сиденьям. Куснирас, жив и здоров, несется по улочке, прыгает через изгородь, плюхается наземь среди свиней, прячется в бурьяне, перепрыгивает еще одну изгородь, бежит по пустырю, перебирается через сточную канаву, пробегает мимо церкви, видит вроде бы знакомый рынок, попадает на широкую улицу и вскакивает в трамвай.
Сидя рядом с полусонными, покачивающимися в шатком вагончике неграми, он смотрит — под лампочкой — на свои заляпанные грязью ботинки, разорванные брюки, дрожащие руки и отирает ладонью потный лоб, с удивлением прислушиваясь к собственному дыханию, которое с хриплым шумом вырывается из пересохшей глотки.
— Добрый вечер, Инженер, — произносит чей-то голос.
Куснирас поднимает глаза. Перед ним, держась за пластмассовый поручень, вихляясь, точно марионетка, в такт трамвайному ритму, стоит Простофейра и глядит на него с вежливым удивлением. Куснирас подвигается, освобождая место. Смотрит, переполняясь чувством радости, на скрипача, пожимает ему руку и говорит, впервые припоминая его имя:
— Простофейра, вас сам Бог послал.
Простофейра присаживается и выдерживает вопросительную паузу. Куснирас посматривает по сторонам, опасаясь чужих ушей, но видит вокруг сплошную безучастность и неприглядное лицо бедности. Вполголоса говорит Простофейре:
— Мне надо спрятаться.
Простофейра хлопает глазами.
— Меня преследуют. Речь идет о жизни и смерти.
— Пойдемте ко мне домой, — говорит Простофейра.
— С кем вы живете?
— С женой и тещей.
— Им можно доверять?
Простофейра запинается, потом отрицательно мотает головой. Видит, что Куснирас впадает в отчаяние, уставившись в дребезжащий пол вагона. И тоже вперяет взор в пол, надеясь найти там решение проблемы.
— Есть один дом, где репетирует оркестр. Там никто не бывает.
— Могу я там переночевать?
Простофейра утвердительно кивает и говорит, розовея от гордости:
— Ключ у меня.
Куснирас кладет ему руку на плечо и говорит:
— Спасибо.
Начальник полиции полковник Хорохорес прибывает в открытом автомобиле к Престольной часовне в девять вечера.
— Схватили его? — спрашивает Бестиунхитран.
Узнав, что в преследуемом автомобиле найдены один убитый и один раненый и что ни один из них не оказался Куснирасом, Бестиунхитран отдает короткие и конкретные распоряжения:
— Сотрапеса, на телеграф. Послать соболезнование японскому императору от моего имени. Дубинда — на Петушиную арену: не начинать, пока я не приеду. Хорохорес и Мордона — со мной, в долину Ветров. Надо отрезать путь отступления этому… — и он произносит нечто страшное по адресу Куснираса.
Подобно дремлющему животному, не ведающему, что его выбрали для жертвоприношения, мирно отдыхает на лугу «блерио» Куснираса, отяжелев от горючего.
Подобно рычащему зверю, мечущему из глаз молнии, бросается автомобиль Хорохореса со своими пышущими злобой седоками при ясном свете полной луны на беззащитную жертву, сопровождаемый сворой собак.
Подъехав к аэроплану, Бестиунхитран вперяет в него стеклянный взор, выбирается из автомобиля и приказывает Хорохоресу: