– Он кроме фамилии и адреса сообщил еще о том, что видел у Мартынова охотничьи ножи, изготовленные на заводе «Металлист».
Романов спросил Рудакова: известно ли ему, где сейчас находится Троицкий.
– Естественно, – ответил тот. – У себя в штабе. В десять у него совещание с консультантами, а в одиннадцать запланирован выезд на избирательный участок… Как бы не опоздать туда!
Попросив обязательно заглянуть к нему в управление завтра утром, Рудаков торопливо пожал Романову с Малявиным руки и выбежал из комнаты.
– Ну, всё! Теперь у семнадцатой школы будет не протолкнуться…
Малявин хотел добавить: не протолкнуться от учителей в штатском, но не успел – раздался телефонный звонок.
Романов вынул из кармана мобильный телефон. Приложил его к уху и, после продолжительный паузы, во время которой его губы складывались в широкую улыбку, пригласил того, кто звонил, к себе в гости. Тепло попрощавшись, положил телефон обратно в карман пиджака и извинился перед Малявиным за то, что перебил его.
– Дядя, брат отца, объявился. Обещал девятнадцатого заехать… Ты что-то хотел сказать?
Малявин спросил: что он, Вася, думает по этому поводу.
– По поводу дяди?
– Нет, по поводу Демиурга, Мартынова и всего остального.
Романов пожал плечами. Сказал, что никаких особых дум у него нет. Есть только вопросы. И то, как назло, без ответов.
– Есть какие-то сомнения?
– Не знаю… Слишком много непонятного в этом деле.
Романов подошел к шкафу. Задумчиво провел пальцем по корешкам книг и сказал, что, во-первых, ему непонятно, кто из незнакомых бабушке Мартынова людей должен был прийти к ней. Во-вторых: кем мог быть тот человек, которому стало известно о том, что Мартынов является Демиургом. И в-третьих: почему боґльшая часть рукописи является копией с ненайденного оригинала, тогда как последние страницы распечатаны с принтера на другой бумаге.
– А я и не заметил, – удивился Малявин. – Впрочем, – тут же добавил он, – всё очевидно… Запланировав убийство Троицкого с последующей явкой с повинной, Мартынов не мог не догадываться о том, что в случае, если всё сложится так, как он задумал, в его квартире будет произведен обыск. Поэтому-то он и предупредил бабушку, чтобы та была готова к тому, что к ней нагрянут незнакомые люди с ордером.
– Хорошо, – кивнул Романов. – Согласен. А как насчет человека, который мог знать о том, что Демиург и Мартынов являются одним и тем же лицом?
Малявин пренебрежительно махнул рукой. Сказал, что человек, имеющий возможность сунуть свой нос в ящик с инструментами Мартынова, несомненно, был либо его родственником, либо близким знакомым. И кстати, именно этим объясняется тот факт, что звонивший, несмотря на обещанное Ревой вознаграждение в миллион рублей, отказался назвать свое имя.
– Он, Вася, боялся, что родственники и друзья – его и Мартынова – узнают об этом. Ведь, с точки зрения нормального обывателя, это предательство… Я правильно выразился: предательство?
Не дождавшись ответа на свой вопрос, Малявин перешел к объяснению того, почему боґльшая часть рукописи является копией с исчезнувшего оригинала, тогда как несколько последних страниц распечатаны с принтера на другой бумаге.
– Не мне тебя учить, но, на мой взгляд, редактировать и вносить изменения в уже готовый текст – нормальное для писателя дело… Демиург, перед тем как отправить оригинал в редакцию, сделал копию. После этого еще раз прочитал свое творение, нашел ошибки на последних страницах, исправил и заново распечатал их. Какие тут могут быть вопросы? Я считаю: никаких. Его действия полностью согласуются с правилами поведения добросовестного писателя.
Романов поднял голову. Удивленно посмотрел на Малявина и попросил повторить то, что он только что произнес.
– Ты сказал: его действия согласуются с правилами?
Никита подтвердил: да, именно так.
– Его действия согласуются с правилами – всё должно быть по правилам… – Романов почесал затылок. – А где, ты говоришь, находится избирательный участок Троицкого?
– Ты уже спрашивал. На Успенской.
То и дело повторяя: «Его действия согласуются с правилами – всё должно быть по правилам», Романов подошел к картам города, развешенным на стене, и принялся внимательно изучать их. Посмотрел на часы и выругался.
– Что-то не так? – спросил Малявин.
Романов сказал, что через десять минут Мартынов-Демиург убьет Троицкого у Дворца культуры энергетиков.
– С чего ты взял?
– Подойди сюда! – предлагая Малявину посмотреть карты города, Романов сделал шаг в сторону.
– Избирательный участок, где голосует Троицкий, находится на Успенской. Это координаты Д7-Е7. А четырехпалубный корабль находится в другом месте!
– И что? – спросил Малявин.
– А то, что Демиургу нет смысла убивать Троицкого на Успенской, так как убийство на Успенской не будет ему засчитано! По правилам игры в морской бой Демиург должен отыграть прохожего строго в определенном месте – там, где был сбит корабль. В данном случае на поле В5-Е5!
– То есть ты хочешь сказать, – задумался Малявин, – что…
Романов перебил его. Сказал, что он, Никита, прав в одном – Мартынов-Демиург действительно снял копию с оригинала, а сам оригинал отправил в издательство.
– Только окончание у него не такое, как в найденной тобой копии.
Стараясь не сбиться с мысли, Романов принялся торопливо рассказывать о том, чем, по его мнению, на самом деле заканчивается роман «Морской бой с Пиратом».
– Главный герой романа, он же автор, перед тем как отыграть Троицкого на поле В5-Е5, специально для милиции пишет выдуманную историю его убийства, которое якобы произойдет у избирательного участка. Вставляет ее в копию рукописи. А листы, где написано про то, как он на самом деле будет убивать Троицкого, выбрасывает. Затем предупреждает бабушку о том, что к ней придут незнакомые люди, с которыми ей лучше не связываться, и отправляется к Дворцу культуры энергетиков. По пути звонит в милицию, сообщает свое имя и адрес. А чтобы его слова не приняли за розыгрыш, рассказывает об охотничьих ножах, изготовленных на заводе «Металлист».
Малявин спросил: зачем Демиургу это надо.
Романов ответил: затем, чтобы заставить милицию прочитать рукопись.
– Ведь Троицкого, после того как Демиург пообещал Пирату отыграть четырехпалубный корабль, теперь, я так думаю, охраняют не хуже, чем Зингера-младшего в ночном клубе «Гренада»!
– Всё, я, кажется, понял! – воскликнул Малявин. – Демиург подсунул милиции фальшивую рукопись для того, чтобы та сняла охрану у предвыборного штаба, где, как написано в найденной рукописи, покушения быть не должно!
– Да, – согласился Романов. – Потом Мартынов, воспользовавшись тем, что все силы милиции стянуты к избирательному участку, убивает Троицкого у Дворца культуры энергетиков, подобно тому, как это сделал главный герой романа – Демиург, и как обещал, сдается… Вот такой, значит, настоящий финал у нашей истории.
– То есть выходит, Мартынов знал, как будут происходить события, и описал эти события в своем романе до того, как они произошли на самом деле?
Романов поправил Никиту. Сказал, что Мартынов не то чтобы знал, как всё произойдет на самом деле, а скорее заставил ситуацию развиваться согласно заранее разработанному им сценарию.
– Ну да, – кивнул Малявин. – Он же, помнится, заявил как-то, что настоящее искусство – это когда персонажи, сами того не ведая, участвуют в придуманном автором действии.
Посетовав на то, что Мартынов ни разу не проявил подобную фантазию на работе, посмотрел на часы и сказал, что если Троицкий задержится у себя в штабе хотя бы минут на пять, у них будет шанс спасти его.
– Так чего же мы стоим? – воскликнул Романов. – Помчались!
Сообщив оперативникам, распивавшим чаи с бабушкой Мартынова, где, по их мнению, произойдет нападение на кандидата в губернаторы, и, попросив сообщить об этом по инстанции, Романов с Малявиным выбежали из квартиры.