– Худобин.
– Имя?
– Виктор Анатольевич.
– Где вы были в период с трех до пяти часов дня?
– Я…
– Отвечать быстро! Я спросил: где?
Виктор пожал плечами.
– Здесь был, – произнес он неуверенным голосом. – Сначала до трех часов мы обедали, а потом смотрели телевизор. А в кабинет я вообще не заходил!
– Кто подтвердит?
«Умеет все-таки наша милиция работать с населением, – с удовольствием подумал я. – Смотреть приятно: не прошло и пяти секунд с начала разговора, как Виктор, судя по его жалкому виду, уже ни в чем не уверен. И больше всего в том, что никого не убивал».
– Я еще раз спрашиваю: кто подтвердит? – повысил голос Коновалов.
– Я подтвержу! – подняла ладонь бабушка. – Мы все сидели здесь, в этом зале. Я, Виктор и еще Максим… И Аня с Игорем тоже были здесь.
– Да, – согласно кивнул Максим Валерьянович. – Это так.
Подобно добросовестному дружиннику, разглядывающему стенд «Их разыскивает милиция», Коновалов посмотрел на Рыльского. Встретившись с ним взглядом, поежился.
– Если я не ошибаюсь, – сбавив тон, обратился к бабушке, – единственный вход в кабинет, где произошло убийство, ведет из этого зала, где вы, по вашим словам, находились с трех до пяти часов дня.
– Да. Одно только замечание. Мы находились здесь не с трех до пяти, как вы только что выразились, а с одиннадцати часов и до нынешней минуты.
– То есть вы утверждаете, что никто в интересуемое нас время в кабинет не входил?
Бабушка отрицательно покачала головой: кроме Анечки, первой обнаружившей тело Константина, никто.
– Это так? – Коновалов обратился с вопросом к Рыльскому.
– Да, – ответил тот. – Я всё помню. Сначала мы смотрели трехчасовые новости по НТВ, потом передачу про Кремль… И никого не было!
– Вы что скажете? – Вопрос к Виктору.
Почувствовав, что всё идет к тому, что поверенного опять признают виновным, Виктор осмелел. Намекнув на то, что убийцей Константина мог быть только тот, кто все время находился рядом с ним, он, стараясь выражаться как можно деликатнее, чтобы капитан опять, чего доброго, не обиделся, заметил, что самые запутанные загадки, как правило, имеют простой ответ.
– Никого, кроме господина Романова, – добавил он, – в период с трех до пяти часов в кабинете не было.
Действительно: Коновалов не обиделся. Достав из внутреннего кармана пиджака кармана блокнот с ручкой, он что-то записал в него. Сказал, что в число подозреваемых входит не только Романов, но и те, кто в момент убийства находились в доме.
– Послушайте! – воскликнула бабушка. – А может, убийца проник через окно? Вы не думали об этом?
– Исключено! Окно закрыто изнутри.
– Ну, тогда не знаю! Прямо чудеса какие-то!
Коновалов согласно кивнул. Перевел взгляд на Виктора и заявил, что сделает всё возможное, чтобы кудесник, на глазах родни совершивший это чудо, получил не менее десяти лет.
– Итак, – добавил он после небольшой паузы, – я хочу знать, где, в каком месте каждый из вас находился в период с пятнадцати до семнадцати часов дня.
Бабушка первой сказала, что все время сидела перед телевизором. Максим Валерьянович подтвердил это и добавил, что он, как и Екатерина Николаевна, с трех до пяти смотрел НТВ.
Виктор повторил сказанное Рыльским.
Коновалов записал всё это в блокнот и обратился ко мне:
– Твоя очередь!
Моя так моя. Тут мне скрывать нечего. Я сказал, что в пятнадцать часов пятнадцать минут поднялся на второй этаж и вниз спустился только после того, как закричала Худобина. А точнее, в шестнадцать пятьдесят пять.
– А вы? – Коновалов обратился к Анечке.
– Я? – Анечка, как мне показалось, испугалась. – Я, как только начались новости, пошла отдыхать к себе в комнату.
– И долго отдыхали?
– Нет. Около пяти я спустилась вниз и зашла в кабинет.
– И первой увидели труп?
– Да… Видимо, так.
– А зачем вы зашли в кабинет? Что вы там искали?
Не зная, что сказать, Анечка вопросительно посмотрела на Виктора и густо покраснела. В отличие от остальных Худобиных, лгать она, похоже, еще не научилась.
«Это плохо, – подумал я. – Могут разоблачить».
– Я… я искала мужа.
Не знаю, для кого как, а для меня ответ Анечки прозвучал как гром среди ясного неба. В то, что Виктор способен убить, и убить не только Константина, я никогда не сомневался. Дай ему волю, за пару лет население города он сократил бы как минимум на четверть. Но вот то, что он солгал по мелочи и попался, меня, признаться, немало удивило.
– То есть вы хотите сказать, что его в зале не было? – вместе со мной удивился Коновалов.
Еще раз виновато посмотрев на мужа, Анечка отрицательно покачала головой.
– Послушайте! – встал с кресла Виктор. – Я действительно буквально на несколько минут отлучался. В туалет. Надеюсь: все сидящие здесь подтвердят, что меня весь день мучила диарея?
Все сидящие, в лице одной бабушки, охотно подтвердили это.
– Ну вот! – развел руками Виктор. – Всего-то пару раз вышел, а разговоров…
– Однако вы сказали, что не выходили из зала вообще, – заметил капитан.
– Я сказал, что вообще не заходил в кабинет! А это, согласитесь, не одно и то же!
– Хорошо! В какое время вы были в туалете?
– Не помню. Где-то около пяти.
– Как долго?
– Минут десять… Может, пятнадцать.
– В кабинет заглядывали?
– Я же говорил: нет!
– Жаль! – Коновалов внес в блокнот очередную запись. – Ну, хорошо! – произнес он бодрым голосом. – Давайте посмотрим, что у нас получается… Константин Худобин с Василием Романовым сразу после обеда, около трех, прошли в кабинет, попасть в который можно только из зала, где Екатерина Николаевна, Рыльский, Виктор Худобин, Анна Худобина и Игорь Курочкин смотрели телевизор. В три пятнадцать Курочкин пошел отдыхать… А когда пошли отдыхать вы? – обратился он с вопросом к Анечке.
Анечка ответила, что, когда она уходила, все, включая меня, сидели перед телевизором и смотрели новости.
Значит, сделал вывод капитан, где-то между тремя часами и тремя часами пятнадцатью минутами пополудни.
– Обратно вы спустились около пяти, – продолжал Коновалов. – Не найдя мужа, который, по его словам, находился в туалете, вы зашли в кабинет, где обнаружили труп Константина Худобина… Что делал Романов?
Анечка ответила: спал на столе.
– Потом вы закричали, и все сбежались в кабинет. Так?
– Нет, – возразила бабушка. – Она заплакала, когда вышла из кабинета. Уже в зале.
– Понятно. – Коновалов снова что-то записал себе в блокнот. – Это всё?
– Вроде всё. – Бабушка переглянулась с Рыльским. – Да! – вспомнила она. – Когда начался прогноз погоды, где-то в половине четвертого, из кабинета вышел Константин. Он попросил выпивку с закуской.
– И что дальше?
– Виктор сходил на кухню и принес, что он просил.
– А нож он принес?
– Да. И нож тоже.
– Кто-нибудь еще в кабинет входил после этого?
– Нет.
Коновалов покачал головой.
– В три тридцать, – сказал он назидательным тоном, – Константин Худобин был еще жив, а без пяти минут пять уже мертв. Не кажется ли вам, что это довольно странно, если учесть, что никто, по вашим словам, в это время в кабинет не заглядывал?
Виктор встал и открыл рот. Он, видимо, хотел спросить Коновалова: почему тот по-прежнему отказывается признавать Романова убийцей, если даже ежу понятно, что никто, кроме него, убийцей быть не мог. Но не решился – струсил.
Немного постояв, Виктор закрыл рот и сел на место.
– И вот еще что, – добавил Коновалов. – Я не знаю, что здесь произошло на самом деле и кто из вас врет мне, но одно я знаю абсолютно точно. Если окажется, что убийство Константина Худобина как-то связано со смертью Виолетты Худобиной, то тот, кто сейчас покрывает убийцу, играет с огнем. Человеку, дважды совершившему преступление, ничего не стоит совершить его в третий раз. Запомните это!
Не знаю, как остальные, а я расценил эти слова как угрозу: убийца может или, хуже того, должен убить снова.