На самом деле не важно, кого ты решишь позвать. Прости, что поставила тебя в такое положение, Джош, но не забывай: я всегда рядом, живу в твоем сердце, и для меня нет лучше места на свете.
Надеюсь, ты немного пришел в себя, принимаешь душ, ешь и, возможно, даже работаешь. Порой греешься на солнышке. Не знаю, в какое время года я умерла, но наслаждайся солнцем, даже если сейчас зима.
Я тебя очень люблю, всем сердцем, печенью, поджелудочной железой, желудком, почками и даже паршивыми легкими.
А теперь возьми телефон и позвони близким. Не веди себя как неудачник. Люблю тебя.
Жена не ошиблась: эта затея пришлась ему не по душе.
Но получать от нее весточки было здорово. Первое письмо Джош перечитывал столько раз, что выучил наизусть. Зная, что всего посланий будет двенадцать, он заказал высококачественную шкатулку с нейтральным рН, изготовленную вручную мастером из Луизианы. Корпус из тигрового клена был обшит специальной тканью, чтобы письма не выцвели со временем.
Джош вновь перечитал послание Лорен. Казалось, он слышал ее голос, все такой же любимый, пусть и становившийся с течением времени хриплым от кашля и интубаций. Почти ощущал запах ее кожи… слабый цветочный аромат геля для душа, любимые ею цитрусовые духи, легкие нотки ментола от мази, которая, как клялась жена, помогала дышать.
«Будь со мной, – закрыв глаза, позвал Джош. – Приди ко мне, милая».
Пусть он не верил в Бога, зато верил в Лорен. Джош представил, как солнечный свет играет на темно-рыжих волосах, окрашивая их в дюжину различных оттенков коричневого, красного и золотого, мысленно нарисовал розовые губы, темные ресницы, глаза цвета виски и вырывающийся изо рта громкий смех.
Именно этот смех в течение последних нескольких месяцев постоянно вызывал у Лорен кашель. Пагубный, зловредный звук, заставлявший ее морщиться от боли.
Вздохнув, Джош открыл глаза. Он по-прежнему был один, лишь держал в руках маленькую частичку жены, наполненную ее словами, чувством юмора и любовью, сияющей в каждой букве.
В последний месяц он, как мог, старался следовать ее наставлениям. Брился по необходимости, ставил напоминание на телефон, что надо принять душ. Долго гулял с Пебблз по кладбищу Суон-Пойнт или возил ее в государственный парк Колт в Бристоле, где они бегали вдвоем, не рискуя встретить знакомых. Джош стал чаще выносить мусор и старался не спать в обед больше часа. На утро заводил будильник, чтобы не проваляться весь день, и заставлял себя есть.
Он стремился показать ей, что справится. И, следуя наставлениям жены, словно выполнял некое испытание, наградой за которое стала бы воскресшая Лорен. Джош понимал, что письма лишь подпитывали эту идею, и как-то поймал себя на мысли: «Когда в апреле я поговорю с Лорен…» А однажды даже подумал, что ему не терпится рассказать жене о ее письме.
Горе тяжелым мрачным одеялом прибивало к земле, затрудняя даже самые простые действия. Конечно, до встречи с Лорен Джош тоже был одиночкой, но по собственному выбору. Теперь же казалось, будто солнце упало с небосвода и мир превратился в серую пустошь. В парке или на улице он отворачивался от влюбленных парочек, а дома не утруждал себя общением с людьми, даже когда на телефоне накопилось сто восемьдесят три непрочитанных сообщения, а в электронном почтовом ящике – шестьсот двадцать четыре письма. Ведь все они были не от Лорен.
Словно по сигналу, зазвонил телефон, и на экране высветилось имя «Донна».
– Нет, – буркнул Джош, внезапно разозлившись на нежданное вторжение, и, сбросив вызов, швырнул телефон в кресло напротив. – Поговори с кем-нибудь другим.
Пусть даже в последнюю неделю жизни Лорен – и особенно в тот роковой день, о котором нет сил вспоминать, – теща взяла себя в руки, большую часть болезни дочери она вела себя как заноза в заднице, всплескивала руками и тревожилась о том, как она, Донна, с этим справится, рассказывала всем, что ей грустно и нет сил ни есть, ни спать, ни смеяться. Теща потратила два года на жалость к себе, хотя могла бы предложить поддержку и утешение родной дочери. Джош понимал, что невозможно оценить степень горя потерявшего ребенка родителя, да и скорбь у всех проявляется по-разному, но Донна, прости господи, всегда была зациклена только на себе. Лучше уж вернуться к заданию из письма Лорен.
Итак, жена хотела, чтобы Джош пригласил кого-нибудь к себе на ужин. Что ж, он исполнит ее желание. И позовет хорошо знакомых людей – Джен с Дариусом и, наверное, Сару.