Андрио со скучающим видом подошел ко мне и влепил две пощечины. Муж меня бил и посильнее, но сейчас я испугалась намного больше. Мой страшный сон исполнился. Я попала в веселый дом.
***
Андрио схватил меня за локоть и потащил по коридору мимо роскошно убранного зала, где щебетали полуодетые девицы. Кто-то шил, кто-то вязал, кто-то потягивал лимонад. Странно, они не выглядели несчастными. Неужели кто-то работает в таком месте по своему желанию? Девицы увидели нас и оживились: — Новенькая! Андри, она кочевряжится? — Ничего, наш Андри ее убедит.
Девицы засмеялись, только одна смотрела на меня сочувственно. Ее Андрио и поманил ко мне. — Люция, объясни ей правила и приготовь.
Он провел нас обеих в скромно обставленную комнату с небольшой кроватью, лоханью воды и стопкой полотенец и запер за нами дверь. У меня потекли слезы. — Я не хочу! Я не за этим шла!
Девушка покачала головой. — Я тоже. Но что теперь? Наружу выхода нет. — Совсем? Я не буду этого делать, не буду! — Думаешь, я хотела? Я тоже отказывалась, но меня убедили. — Убедили?! — Здесь есть особая комната. Разные господа любят... разное. Поверь, один клиент на чистой и мягкой постели лучше, чем привязанной к скамье, и трое с розгами.
Я разрыдалась. — Вас же здесь много, неужели вы не можете одного Андрио побороть? — возмущалась я сквозь слезы. — Много? Таких, как ты и я, совсем мало. Остальные девочки пришли сюда сами, и другой жизни им не надо. Ты не заметила? Кроме того, есть второй охранник, Марио, он сейчас отсыпается перед вечером, но если ты не подготовишься сама, Андрио его разбудит, и они займутся тобой вдвоем.
Я послушалась ее совета, разделась и влезла в воду, но лихорадочно перебирала возможности избежать "работы". Пока возможность выходила только одна — остаться одной и разрезать себе вены шпилькой из тех, что держали мою прическу. Но девушка отказалась оставлять меня до прихода Андрио. А когда он появится, то начнет мне давать вот на этой кровати "уроки".
Люция живописала методы "убеждения" и уговаривала меня успокоиться и принять свою судьбу. Здесь тоже люди живут, многие вполне неплохие. Если быть удачливой, можно завести постоянных клиентов, и кто-нибудь предложит содержание и заберет отсюда.
Я помню, как грела ушки под дверью маменькиного будуара, где госпожа Октопио рассказывала о благотворительном посещении бедных кварталов. "Ах, душенька, можешь ли себе представить, о чем грезят веселые девки? Думаешь, о домике, муже и детях? О, ты мало знаешь жизнь. Каждая веселая девка верит, что однажды какой-нибудь богатый господин заберет ее оттуда и сделает своей содержанкой. Даже портовые в это верят, с той лишь разницей, что для них богач тот, у кого есть еда на двоих". Маменька пригубила вишневый ликер: "И как, забирают?" Госпожа Октопио фыркнула: "Раз в столетие, и легенды об этом передаются в поколениях".
— Что ж тебя до сих пор не забрали в содержание? — я начинала злиться. Да, я понимаю, ее запугали и сломали, но почему она позволила сделать из себя орудие для ломки новичков?
Люция отвела глаза: — Пока не встретился тот, на чей вкус я была бы столь хороша.
К счастью, мой вопрос заставил ее замолчать. Ужас перед ближайшим будущим подстегнул размышления. Я перебирала, что у меня есть: белье, платье и туфельки, кошель с деньгами (ох, его наверняка заберут!) и костяным гребнем — взяла с собой, чтоб предстать перед хозяйкой в приличном виде. Ах, если б я знала... Перестань, Арабелла, отругаешь себя потом. Что еще есть? Украшений совсем нет, только шпильки в прическе. И у меня совсем мало магии. Я с трудом зажигала хилый светляк, могла вызвать небольшой ветерок в лицо или расплавить гвоздь — умение, которое больше всего смешило мою семью. Почему гвоздь? ничто другое мне портить не разрешали. Магия металла была очень редкой, но с такой небольшой силой, как у меня, для женщин проку в ней не было. А учить меня мужским занятиям вроде ювелира — об этом речи не шло. В детстве я иногда баловалась — не расплавить гвоздь, а только раскалить, и не весь, а половину или три четверти, чтоб держать за кончик, а остальной гвоздь будет красный-красный, а может даже белый, только недолго. А ведь... ведь шпилька — она почти как гвоздь!
(такие шпильки, сделанные из сплава серебра, могли бы быть у Арабеллы)
Я едва не подскочила в бадье. Присмотрелась к Люции — нет, ее сломали. Она скорее выдаст меня, чем поможет. Ее страх слишком велик, и теперь ее используют, чтобы запугать новеньких. Я ничуть не сомневалась, что с ней проделывали все эти жуткие вещи, и что она искренне мне сочувствует, но полагаться на нее нельзя. Стоит ей представить, что в наказание ее снова поволокут к скамье, как Андрио тут же узнает обо всех моих затеях. Жаль, но не в моих силах спасти всех. Сейчас себе бы суметь помочь.