Семья шорника спряталась в погреб. Осталась только я в мастерской.
Услышав условленный стук, я отперла дверь и отлетела к стенке, отброшенная вбежавшим Хныщом. Морщась от боли в ударившемся о стенку плече, я влезла под стол и засела там, прижав в груди маленький кинжал. Забившись в угол я дрожала, сначала когда Хрущ с Хныщом глухо переговаривались, потом когда послышался рев старостиной армии, и по сквернословию неудачливых воришек я поняла, что обоих скрутили.
— Эй, малец, вылезай. Где он? — крикнул староста шорнику. — Да здесь должен быть, куда ему деваться.
Я осторожно выглянула, и староста тут же дернул меня за предплечье вверх. Я застонала от боли. — Что, стукнули тебя? — О стенку ударился. Пройдет. Не трогайте только. — Ну, что с мальцом делать будем? Сиплого мы взяли, только он же завтра будет рассказывать, что он тут мимо гулял. Денек мы подержим, потом дознаватель приедет, прикажет отпустить, и Сиплый тут же твоего мальца придавит. Мы, конечно, после дознавателей можем Сиплого и сами втихаря, только и он не дурак, чтоб нашего суда ждать. Да и ссориться с законниками нам не резон. Слыш, малец, день и ночь у тебя есть, чтоб убраться.
Я вздохнула. Между спокойствием деревни и пришлым парнем староста ожидаемо выбрал деревню. Вот и кончилась моя тихая жизнь. — Обоз какой-нибудь идет? — Не будет пока обозов. — На своих двоих я далеко не уйду. И в Ларонс назад мне нельзя. — Украл чего?
Я помотала головой. — Все то же самое. Слишком много знаю про темные дела. Судьба у меня такая.
Сели думать и придумали. Наутро староста взял лошадь у соседа и посадил на нее меня, а одного из сыновей отправил на своем коне рядом. За день доберемся до Мансеро, переночуем, и сын старосты Тео вернется с обеими лошадьми назад. Из Мансеро обозы в разные места ходят. Куда? А кто его знает, дальше никто не ездил. Карты в селе, конечно, не было.
Легли спать, когда небо уже серело над восточным краем поля. Завтра снова в дорогу.
***
Мы двигались бодрой рысью, так что, спать не получалось, хотя очень хотелось. Оставалось думать. После двух недель у шорника мой кошель чуть потяжелел — мужик расщедрился не только на жалование, но и подбросил сверху за риск. Староста дал еды дня на два, а если несильно наедаться, то на три. Я подумала, что пока, пожалуй, останусь парнем из предместий. Вот только с бумагами что делать... Впрочем, в такие места, где нужны документы, я соваться и не собиралась. Эх, был бы документ на мужское имя, можно было бы и впрям напроситься в ученики к ювелиру. В детстве я пыталась рисовать колье и серьги, скручивать их из стащенной у прислуги проволоки, но родители убили мои мечты на корню: женщине пристало носить украшения, подаренные мужем, а не делать их самой. Теперь в виде парня, я могла бы... Но нет, ювелиры — народ небедный, абы кого к себе не берут, бумагу непременно потребуют и еще рекомендации.
Похоже, что лучше всего поискать другого такого же мастера невеликого полета, чтоб пойти в ученики или помощники.
В полдень сделали привал в теньке под деревьями. Сын старосты, обычно неразговорчивый, стал приставать с вопросами про городскую жизнь. Начал, конечно же, с веселых домов. Я поморщилась. — Не советую. Там народ ушлый, обдерут тебя как липку, да и выкинут, а женской ласки не увидишь. Ты лучше в таверне посиди, посмотри, кто там вертится, авось сведешь с кем знакомство. Только много не пей, и денег вперед не давай, и на ночь у себя женщин не оставляй, не то обчистят как пить дать.
Тео лишь вздохнул. Да, парень, городская жизнь — она сложная.
— Я слышал, что в городах водятся девки, которые... ну это... согласные, — он мечтательно прикрыл глаза, — И жениться не надо.
Я неопределенно пожала плечами.
На следующем привале он стал расспрашивать, какой эль подают в городах. В селе-то простенький варят, а хочется чего позабористей. Тут я развела руками — в каждом трактире свой, смотреть надо. Бывает пойло пойлом, а бывает ничего так. Парень достал несколько монет из сложеного пополам кушака и задумался. Хватало очевидно на что-то одно.
Я тихо застонала. Задница ныла в предчувствии приключений.
Глава 9. Писарь
Мы сняли комнату на постоялом дворе на окраине Мансеро. Тео бурчал, что могли бы и на сеновале переночевать, но посмотрев на публику, которая предпочла ночлег подешевле, я отмела эту идею.
(Арабелла с грустью смотрит на Тео)
Проблему нехватки монет на все удовольствия сразу Тео решил просто: не стал заказывать ужин. Выдув кружку крепкого эля он осматривал зал в поисках прекрасного пола. Я покачала головой и принялась доедать похлебку. Увлекшись этим занятием я не успела упредить следующий ход новоиспеченного ловеласа. Окинув взглядом зал он дождался, пока мужчина от одного из столиков отойдет во двор, подсел к его спутнице и что-то cпросил. Я проглотила последнюю ложку, увидела парня за чужим столом, но пока я дошла прояснить, в чем дело, женщина уже взвизгнула: — Что-о-о? — Ну дык это, если в комнату со мной сходишь, сколько с меня будет?