— Неужели тебе кто-то приглянулся?
Антония вздохнула: — Да что уж теперь говорить. Я для него была мальчишка-студент, хоть и лучший по его предмету, а все равно мальчишка. — Что он преподавал? — Магическое распознавание при расследовании. У меня хороший дар видеть следы воздействия магии. В Штудии я его сильно развила. — Ого. Я только вижу воздействие на материю немного, из-за металла получается. — Я вижу все: зажигали огонь магией или нет, вели ли магией воду, есть ли магия в зелье. Даже если менталист пытался надавить на человека, я это увижу. Правда, пробовала я только один раз на практике в Штудии. Менталистов совсем-совсем мало. — Как же ты не увидела, что у меня кадык артефактный. — Была очень уставшая вечером, не смотрела на тебя глубоко. Силы у меня не так много, чтоб на весь день работы хватило. Мы сегодня убийство разбирали и два воровства. Вот профессор... он всегда все видел. — Погоди. Он должен был видеть и твою маскировку.
Антония побледлела, посмотрела на меня большими глазами, взвизгнула и закрыла руками лицо. — Ой... Он знал! — Но не выдал тебя. — Он иногда на меня так странно смотрел, будто на милого котенка. Я думала, это потому что я маленького роста, и лицо тонкое. А он знал!
Девушка еще немного попереживала, потом успокоилась. Все-таки с окончания Штудии прошло три года. Профессор остался в столице, где и брат, и мы в столицу не собираемся.
Но разговор про заклятье имел неожиданный результат: Антония стала меня тренировать по крайней мере настолько, насколько ее выучили в Штудии. Получалось у меня плохо, но я старалась научиться хоть как-то себя защищать. Хотелось бы надеяться, что эти хилые умения мне не пригодятся, но мерзкий лысый старик все еще где-то бродит.
Глава 10. Дело о пропавшем жемчуге
Очередное дело обещало быть скучным — у леди Энтини пропало ожерелье. То есть, для меня скучное. Антония и за обыкновенное воровство схватилась с присущим ей энтузиазмом. Иногда, когда работы было мало, она брала меня с собой на место преступления. Вот и в этот раз дознаватели не возражали, и вскоре мы тряслись в казенной карете.
Каждый раз Антония устраивала один и тот же спектакль. Недовольные слишком молодым законником пострадавшие морщились и вздыхали. Если они не заговаривали сами, Антония вызывала их на откровенность: — Прошу прощения, вас, очевидно, что-то не устраивает?
Леди Энтини закатила глазки: — Юноша, я не сомневаюсь, что со временем из вас получится прекрасный дознаватель, но неужели ко мне не могли прислать кого-нибудь поопытнее?
Антония подошла к леди на выверенное расстояние, придала лицу томное выражение и отрепетированно проникновенным тоном спросила: — Вы думаете, кто-то лучше меня сможет разговорить служанок?
Если же возмущавшийся был мужского полу, на этом месте "Антоний" щелкал каблуками, вытагивался во фрунт и восторженным тоном докладывал: — Виноват, господин такой-то! Молод! Со временем я это исправлю.
Господин хохотал, и Антония удостаивалась покровительствованного потрепывания по щеке, после чего приступала к своим обязанностям.
Получив от леди Энтини исчерпывающие показания ("Вчера вечером ожерелье было в шкатулке, а сегодня нету, ах, какое прекрасное ожерелье розового жемчуга"), Антония принялась осматривать комнату. Наученная строгими инструкциями я ни к чему не прикасалась, лишь шарила глазами по сторонам.
Вскоре наступил любимый нами обеими момент — осмотр дамской гардеробной. Как обычно, мы выставили свидетелей, чтоб никто не мог подслушать наши хихиканья над безвкусными бантами или, наоборот, восхищение изящным сочетанием ткани и отделки. Ни я, ни Антония не знали, когда еще доведется носить женское платье, но порой мы давали девочкам в нас порезвиться хотя бы немножко.
Вот и сейчас мы осторожно перебирали наряды леди Энтини. — Послушай, — задумчиво спросила я. — Она не сказала, в каком платье была, когда надевала это ожерелье? — Думаешь, важно? — Понимаешь, — я замялась, — весной мне было не до новых платьев, но я все-таки иногда заходила к модисткам, когда они показывали модные фасоны для публики. По мнению двух главных модисток Тармана, в этом сезоне жемчуг нужно носить только с темным бархатом. Я не вижу здесь ни одного платья темного бархата. — Может, леди Энтини не такая уж модница? — с сомнением проговорила Антония, но мы обе понимали, что ее подозрение ошибочно — слишком обширный и новый был у леди гардероб.
Антония вернулась в гостинную к пьющей успокоительный отвар леди. — Прошу прощения, в каком наряде вы были, когда надевали жемчуг в последний раз? — Ах, юноша, я понимаю, наши женские дела так далеки от вас. Иногда я жалею, что женщины не служат в дознавателях. Была бы на вашем месте женщина, она уж точно знала бы, что в этом сезоне жемчуг носят только с темным бархатом! На мне было платье глубокого синего цвета. — Не могли бы вы пройти с нами в гардероб и указать на это платье?